Сакалиба - [7]
кордовского юриста Ибн ал-'Аттара:
<...такой-то, сын такого-то, дал вольную своему рабу, такому-то, фата саклаби, или такому-
то, франку, или такому-то, галисийцу...> [94, с. 238];
<...такой-то, сын такого-то, и такой-то, сын такого-то, или такой-то и такой-то, сыновья
такого-то, - если они братья - дают вольную своему рабу, такому-то, галисийцу, или
такому-то, франку, или такому-то скопцу, или саклаби, которым владеют вместе, в равных
долях...> [94, с. 254];
<...такой-то дал вольную двум своим рабам, такому-то, скопцу (мадзк-буб) саклаби и
такому-то, галисийцу, обязав такого-то, галисийца, [заплатить] такую-то [сумму выкупа], а
такого-то, скопца-такую-то...> [94, с. 259];
<...и он совершил акт освобождения относительно своей доли во впадении рабом -
скопцом-саклаби, или галисийцем, называемым так-то...> [94, с. 265];
<...такой-то, галисиец или саклаби, раб такого-то, сына такого-то...> [94, с. 296];
<...раба-сйклябы или галисийца, называемого так-то...> [94, с. 420].
Мы видим, что саклаби, с одной стороны, предстает как евнух, но с другой-сравнивается с
ифранджи (франком) и джиллики (галисийцем). Автор, очевидно, делает акцент именно на
происхождении раба. Точно так же вряд ли можно придавать понятию саклаби только
социальный смысл в следующем отрывке из андалусской поэтической антологии Ибн
Бассама (ум. в 1147/48 г.) <Сокровищница [в рассказе о] достоинствах жителей
[Пиренейского] полуострова> (<Аз-Захира фи Махасин Ахл ал-Джазира>), где автор, цитируя Ибн Хаййана при рассказе о правителях Валенсии Мубаракеи Музаффаре (1015-1018), пишет, что <...ссамого началах ним присоединились им подобные из клиентов
(мавали) мусульман, а также сакалиба, франков и басков> [251, ч. 3, с. 16]. -
Аналогичные фрагменты можно найти и для других регионов. Для Фатимидского
государства наиболее показательны описания войска.
Ибн Васиф Шах: <Затем ал-Му'изз увеличил в Египте численность своего войска. В него
входили магрибинцы, румийцы, берберы, кута-ма и сакалиба...> [254, с. 43]'6.
Ибн ат-Тувайр (ИЗО-1221): <...и другие из [различных] племен и народов (ал-каба'ил ва-л-
аджиас), такие, как тюрки, курды, гузы, дей-лемиты и масмуда, вольноотпущенники,
такие, как румийцы (ар-рум), франки (ал-фарапдж) и сакалиба, а также негры - купленные
рабы ('абид аш-шира') и вольноотпущенники ('утака[284, т. 3, с. 482].
Ал-Макризи (1364-1442): <Когда Египтом овладел имам ал-Му'изз ли-Дин Аллах Абу
Тамим Ма'д Фатимидский, египетские войска стали состоять из кутамы, зувайлы и
подобных им из разных групп берберов. Входили в них также румийцы и сакалиба> [286, т. 1, с. 94].
Ибн Ийас( 1448-1524): <Войско ал-Хакима (Фатимидский халиф, правивший в 996-1021
тт. -Д.М.) состояло из дейлемитов, берберов-масмуда, сакалиба, румийцев и негров> [80, с.
210].
Вопрос о роли сакалиба в войске Фатимидов будет подробно рассмотрен ниже (см.: часть
Ш, гл. 3). Но нельзя не отметить, что сакалиба выделяются здесь из остальных групп не по
социальному статусу, а именно по происхождению.
Менее всего оснований думать, что слово саклаби полностью стало обозначать
социальную категорию, дает история мусульманских стран Азии (Машрик). Изучая ее,
легко заметить, как редко встречается в источниках слово сакалиба; можно указать на
многочисленных авторов, которые не упоминают о сакалиба вовсе. Весьма сомнительно, чтобы слово, употребления которого мы практически не видим, стало вдруг столь
популярным, что применялось для обозначения всех евнухов в целом. Кроме того, в
ближневосточной истории мы видим сакалиба, принадлежавших к самым разным
категориям слуг: среди них есть и скопцы, и не-скопцы, и женщины, что, естественно, исключает их приравнивание к евнухам. При этом, как и в Андалусии и Магрибе, там, где
речь заходила о рабах разных национальностей, сакалиба обычно отделялись от
остальных. При дворе 'аббасидского халифа ал-Муктадира (908-932) служили сакалиба и
румийцы (объединенные в разряд белых евнухов), а также евнухи-негры. В описании
наследства Абу-л-Хасана 'Али ар-Расиби мы видим евкухов-сакалиба и румийцев.
Наконец, ал-Джахиз (род. около 767 г., ум. в 864/65 или 868/69 г.), а впоследствии Ибн
Бутлан (ум. в 1063 г.), рассказывая о слугах-сакали-ба, выдвигают на первый план их
национальные особенности11. Источники по Машрику лучше других показывают, что
слово сакалиба сохраняло свое значение этнической категории.
К аналогичным выводам приводит и рассмотрение сведений мусульманских авторов о
доставке невольников-сакалиба в исламский мир. Разница между сакалиба и ш-сакалиба
заключается в этнической принадлежности. Ибн Хордадбех (IX в.) отличает сакалиба от
румийских, франкских и лангобардских невольников [134, с. 92], Ибн Хаукал - от
невольников франкских и галисийских [279, с. 106], ал-Мукаддаси - от румийских [76, с.
242]. В то же время мусульманские авторы часто отмечают, что невольники сакалиба -
выходцы из <страны сакалиба> [232, с. 914; 279, с. 95, 106; 76, с. 242; 41, т. 1, с. 92; 282, т.
2, с. 416; 278, т. 1, с. 244; 70, с. 261].
Представленные выше фрагменты относятся к IX - началу XI в. или - если речь идет о
поздних исторических компиляциях, как трактаты ал-Макризи или Ибн Ийаса, -
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
Настоящая работа представляет собой попытку реконструкции истории государства Лахмидов, существовавшего в период со второй половины III по начало VII вв. в юго-западной части современного Ирака. Правители Лахмидской династии обладали властью над рядом арабских племен, в том числе и живших в Аравии, но в то же время подчинялись царям Сасанидской державы и служили им как наместники. В работе представлена политическая история Лахмидского государства, сделаны наблюдения и обобщения относительно его развития.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.