Сакалиба - [2]
применительно к невольникам. М.Касири писал во втором томе <Эскуриальской арабо-
испанской библиотеки> (1770), что слугн-саколибй в мусульманской Испании - славяне с
Балканского полуострова, служившие в Андалусии [56, т. 2, с. 206]1. М.Амари, автор и
ныне не потерявшей своей актуальности <Истории мусульман Сицилии> (1854), считал
невольннков-лжшшбо, служивших Фатимидам, славянами, попавшими в рабство и
вывезенными в мусульманский мир через Адриатическое море [404, т. 2, с. 168-170].
Априорной идентификации сакалиба со славянами придерживался и отечественный
ученый В.И. Ламанский, издавший в 1859 г. книгу <О славянах в Малой Азии, в Африке и
в Испании> [364].
Но тогда же, в середине XIX в., эта точка зрения была впервые подвергнута пересмотру. П.
де Гайянгос писал в 1840 г., что название сакалиба было общим для всех уроженцев
северных стран, проданных в рабство в мусульманскую Испанию и служивших там при
дворах правителей [199а, т. 1, с. 380]. Впоследствии эту идею поддержал и развил
выдающийся голландский арабист Р.П.А. Дози в своей классической <Истории мусульман
Испании до завоевания Андалусии альморави-дами> (1861). <Первоначально, - писал
Дози, - "славянами" назывались пленники, которых германские народы захватывали в
войнах против народов славянских и продавали испанским сарацинам; но через некоторое
время, когда под именем "славян" стали подразумевать множество народов, принадлежавших к иным (нежели славяне. -Д.М.) расам, этим именем нарекли всех
чужеземцев, служивших в гареме или в войске, вне зависимости от их происхождения>
[455, т. 3, с. 59-60]. В <Истории> Дози ссылался, прежде всего, на географа Ибн Хаукала, фрагмент о народе сакалиба в труде которого (988), действительно сложный и
неоднозначный, подробно рассматривается ниже (см.: часть I, гл. 2). Не все аргументы, представленные Дози, были корректны2, но впоследствии, при составлении <Дополнения
к арабским словарям>, он привел более веские доводы в пользу своей точки зрения [456, т.
1, с. 663-664]J. При этом в <Дополнении> Дози несколько модифицировал и саму
интерпретацию, заключив, что <слово саклаб означает собственно славянина, но так как те
из них, кто находился в мусульманских странах, были скопцами, оно получило значение
"евнух"> [там же].
Спорить с Дози, крупнейшим знатоком истории мусульманской Испании, никто не был в
состоянии, однако его замечания касались лишь невольников в Андалусии и мало влияли
на анализ сведений о сакалиба в географической литературе. Специалисты, занимавшиеся
трудами средневековых мусульманских географов и содержащимися в них сведениями о
европейских народах, -Д.А. Хвольсон, А.Я. Гарка-ви, А.А. Куник, В.Р. Розен и другие - по-
прежнему видели в сакалиба славян. Но вскоре и в этой области <славянской
интерпретации> понятия сакалиба был нанесен удар. Ф.Вестберг, посвятивший анализу
данных восточных источников о сакалиба не одно исследование, пришел к выводу, что это
название применялось для обозначения <румянолицых, голубоглазых, русоволосых
народов вообще...> [340, с. 369]. Через несколько десятилетий идеи Вестберга поддержал
и развил А.Зеки Валили Тоган, издавший в 1939 г. оригинальный текст сообщения Ибн
Фад-лана (<мешхедская рукопись>). Употребление Ибн Фадланом названия сакалиба
применительно к волжским булгарам (об этом см.: часть 1, гл. I) вкупе с анализом других
восточных источников привело Тогана к заключению, что <слово сакалиба не всегда
следует переводить как "славяне"; наоборот, у авторов разных времен оно в каждом
конкретном случае имеет свое особое значение, а у арабских писателей X века очень часто
применяется для обозначения различных, главным образом светлокожих народов
Восточной и Северо-Восточной Европы> [227, с. 295]. Этот вывод Тоган распространял и
на спуг-сакалиба в исламском мире, утверждая, что неволышкн-сакалиба, которые
ввозились в исламские страны через Хорезм, - представители тюркских и угро-финских
народов Поволжья [227, с. 309].
Противопоставить что-либо аргументации Тогана и в особенности примеру с сакалиба у
Ибн Фадлана было довольно сложно. А.П. Ковалевский, работавший с текстом сообщения
Ибн Фадлана параллельно с Тоганом, мог лишь осудить, не называя, правда, имен,
<крайнюю тенденциозность и стремление во что бы то ни стало игнорировать славянский
элемент в Восточной Европе> [12, с. 15, прим. 2]. В остальном подход Ковалевского почти
не отличался от позиции Тогана: <Термин "сакалиба" и по своему происхождению, и по
обычному употреблению в арабском языке означает славян. Но так как авторы не слишком
хорошо разбирались в этнических признаках, а тем более в языках северных народов, то
этим термином сплошь и рядом обозначали всевозможные северные народы: и настоящих
славян, и финнов, и булгар. Таким образом, в каждом отдельном случае приходится
решать вопрос о том, какое содержание вкладывал в это слово данный автор> [12, с. 15].
Изыскания Тогана совпали по времени с деятельностью великого французского арабиста
Э.Леви-Провансаля, создавшего целый ряд классических произведений по истории
мусульманской Испании. В вышедшей в 1932 г. работе <Мусульманская Испания в X
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
Настоящая работа представляет собой попытку реконструкции истории государства Лахмидов, существовавшего в период со второй половины III по начало VII вв. в юго-западной части современного Ирака. Правители Лахмидской династии обладали властью над рядом арабских племен, в том числе и живших в Аравии, но в то же время подчинялись царям Сасанидской державы и служили им как наместники. В работе представлена политическая история Лахмидского государства, сделаны наблюдения и обобщения относительно его развития.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.