Сахалинские каторжанки - [5]
— А ты тоже будешь так орать?
— Не, я не буду. Дядя Коля — бригадир, ему и рупор в рот. А я — нет.
— А кто ты?
— Я? Богатырь! Не видишь что ли?
— Вижу. А кто такой богатырь?
— Это тот, кто и ухом не поведёт, даже если Инна Ивановна на него насерет.
— Я уже большая.
— Ой ли? Ну тогда слезай, а то у богатыря сейчас горб отвалится.
Внизу стоять скучно, и через пять минут я снова сижу на могучей шее и тереблю родную рыжую голову. А вокруг:
— Ура! Ура! Ура!
И дядя Коля в президиуме. Хорошо! Светло как-то. Жить хочется.
Свиристелка
Ах ты, Инна, Инна, Инна, донька свиристелка, у тебя под носом маленька капелка. А кого ты любишь, Инна?
«Папу, маму, лето, зиму. А ещё люблю блины, кошку Маньку. Комары надоели шибко мне! У нас колодец есть, на дне тина, глина, грязь. Мне говорят: туда не лазь! Я и не полезла, там неинтересно. Мне интересен огород, там кузнечище живёт зелёный и огромный, к летячке неподъёмный, только прыг да скок. А однажды на порог принесла кошка его, кузнечищу одного и знаете, сожрала! Чего ей не хватало? Молоко есть, мясо, суп. Жри и ешь, свой нос не суй в наш семейный огород! Не семья же кошка. Вот.»
Ах ты, Инна, Инна, Инна, мелка свиристелка, у тебя на личике маленька сопелка! Ты поешь, попей, поспи. И иди, иди, иди в свой любимый огород, там царь Горох в кустах живёт, съешь его противного, очень агрессивного! А как вырастешь большая, то, наверное, поймешь: каждый жрёт то, что живёт. Вот.
Свинка
При вирусном эпидемическом паротите слюнные железы опухают, из-за чего щёки и шея отекают, лицо становится похожим на откормленную чушку, поэтому болезнь называют свинкой. И вот я ей заболела, в садик не хожу, сижу дома на ворсистом ковре и играю с игрушками. Заходит отец:
— А что тут делает моя свинка-сахалинка?
Надуваю губы, очень неуютно чувствовать себя свиньёй. Смотрю на своё тело, а оно розовое, перевожу взгляд на руки, а вместо кистей копыта. Тут же впадаю в депрессию. В комнату залетает мать с половником, деловито трогает мой лоб рукой:
— Ну как себя чувствует моя свинка-сахалинка?
Чувствую, что у меня сзади отрастает лысый крючковатый хвостик. И уже не хочу играть, а иду, ложусь на диван, натягиваю на себя плед. Но задремать не удаётся, шумно, бойко в наш дом врываются гости — Каргаполовы:
— Приветик, свинка-сахалинка, ну каково это болеть не болея?
Тётя Нина медсестра, она знает, что в большинстве случаев паротит протекает бессимптомно. Я вся в слезах:
— Не хочу быть свиньёй, они меня скоро в сарай к хряку Борьке подсадят, — киваю на родителей.
Дядя Коля удивлённо поднял на моего отца свои шахтово-производственные брови, взял сына на руки и посадил на диван рядом с болезненной:
— Ты, сват, это, не дури! Есть для вашей свиньи хряк — наш Толянчик.
Теперь оба ребёнка заревели. Толик в этот момент тоже болел свинкой и натерпелся уже всякого. Но взрослым не до тонкоранимых душ отпрысков, они организовывали застолье и напевали русскую народную песню:
«Намедни я на танцы отпросилась,
а дед Егор покрасил свой забор,
вчерась у нас свинья опоросилась,
а мы с тобой в разлуке до сих пор.»
Зайкин хлеб и чага
Отец любил шастать по лесу! Но когда он шлялся там один, без мамы, без меня, то бог его карал: не давал ни ягод, ни грибов. Так и возвращался наш Ванечка с полупустой корзинкой, а в ней всего лишь несколько чёрных булыжников. Так он ещё и радовался, как дурачок:
— Смотри, Валь, сколько я на этот раз берёзовой чаги приволок! Ставь самовар, будем чаи гонять.
Самовар у нас электрический, пять минут и нагрелся. Отец откалывает от жутких камней кусочки и кидает их в заварник, а потом ещё и пьёт эту жуть. Вкусно ему, видите ли! Не взял ребёнка в лес, хохочет теперь. Ну хохочи!
Видя моё недовольство, отец достаёт из корзины остатки своего тормозка: пару кусочков хлеба и две-три конфетки.
— На, дочь, это тебе зайка передал!
— Зайка?
— Зайка, зайка, самый что ни на есть настоящий!
— А откуда он про меня знает?
— Так я же по кусточкам шнырял, он меня и заприметил. «Садись, — говорит. — Поговорим!» Ну и поговорили. Я ему рассказал, какая у меня растёт дочка послушная и работящая.
— Таки и работящая? — недоверчиво переспрашиваю я.
— Ну да. Зайке это понравилось, он поскакал и принёс тебе хлебца да конфеток.
Зайкин хлеб я съела, как манну небесную, запила сладкой чагой:
— Пап, а что такое чага?
— Если берёзка болеет, то на ней поселяется трутовый гриб. Он разрастается и губит деревце окончательно. Вот он!
Батя весело машет чагой перед моим носом. Я выплёвываю чай:
— Плохой гриб, плохой!
С этих пор отец всегда приносил мне из леса зайкины гостинцы. А бог, не смотря на это, продолжал его наказывать, подкладывая в корзинку чёрные угольки вместо грибов и ягод.
Летняя кухня — теремок
— Терем, терем, теремок, он ни низок, ни высок! — читает мне на ночь сказку мамка.
Ну как читает? Наизусть рассказывает, у неё за долгие годы работы в детских яслях, поди уж и мозоль на языке от этой байки.
— Мам, а я знаю где теремок стоит.
— Где?
— Это наша летняя кухня!
А летняя кухня у Зубковых — это прямо такой домик, домик, домик! Квадратный, из лёгких досочек срублен, с наклонной крышей, большие окна со всех сторон, а внутри печка-каменка, железная кровать, два стола и блестящий электрический самовар со смешным носиком, и с фигурным ключиком на нём.
Прошло два, три, а может и все пять лет. Выросла Маша большая-пребольшая, стала ни с того, ни с сего о прошлом задумываться. И поняла, что дед у неё – говно! И причём уже давно. Думала Маша, думала: как же деду отомстить? И придумала. Вспомнила она самовар глянцевый медный, дедом Морозом ей подаренный, на который дед с бабкой позарились и себе оттяпали.«Пойду, верну свой самовар себе обратно!» – решила Маша и пошла.Идёт и снова думу думает: «Самовар то я заберу, а как же бабушка? Она у меня хорошая; привыкла я у неё чай пить.
Сказочные поэмы писательницы, воплощённые в пьесы: 1) О том, как богатыри на Москву ходили; 2) Баба Яга на Луне и Илья Муромец; 3) Забава Путятична и змей Горыныч; 4) Богатырь Бова в будущем неведомом; 5) Чудо-лесенка для бабки; 6) Пьеса о нас, дураках.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.
Книга «Подарок принцессе. Рождественские истории» из тех у Людмилы Петрушевской, которые были написаны в ожидании счастья. Ее примером, ее любимым писателем детства был Чарльз Диккенс, автор трогательной повести «Сверчок на печи». Вся старая Москва тогда ходила на этот мхатовский спектакль с великими актерами, чтобы в финале пролить слезы счастья. Собственно, и истории в данной книге — не будем этого скрывать — написаны с такой же целью. Так хочется радости, так хочется справедливости, награды для обыкновенных людей — и даже для небогатых и не слишком счастливых принцесс, художниц и вообще будущих невест.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.