Сахалинские каторжанки - [7]

А ребёнок возмущается, когда его садят пи-пи не в лунку, а на снег. Но годы катятся намного быстрее, чем малыш по льду. Хотя с точки зрения малыша — всё как раз наоборот. Но это лишь точка зрения малыша.

И вот это уже вполне осознанный человечек, который вместе со взрослыми дёргает жирную навагу одну за другой, одну за другой да хохочет от счастья. И сам, голыми руками прикармливает рыбу горохом! А пи-пи… приходится делать всё также на снег. Ну ничё, ничё, годы и это забудут. Ведь что им, годам? Лишь бы море вовремя замерзало и кормило рыбкой уже твоих детей, маленький человечек.

Камбала и буква «Р»

Я долго не выговаривала букву «Р», до пяти лет точно. Папанька меня даже еврейкой называл, я помню это. Но однажды прибегаю к родителям и ору во всю глотку:

— Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба!

— Ба, наша еврейка по-русски заговорила! И кто Инночку научил?

— Деда Вавила.

— Вавила на тебя кисель пролила?

— Нет, Вавила р-р-рыбу ловила.

— Селёдку?

— Нет, не водку, а камбалу.

— И чё?

— Жар-р-рила она её.

— И?

— Сказала, что мне не даст, пока я не скажу «р-р-рыба».

— Ах, ты наша рыбка!

— Я больше не евлейка?

— Еврейка, еврейка! А скажи-ка, дочь, «корейка».

— Колейка.

— Правильно, у нас узкоколейка. А скажи ещё раз «рыба».

— Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба! Р-р-р-рыба!

— Ух, наша! Сахалиночка. Ну и что, поела ты камбалы у деда?

— Забыла.

— Ну беги, беги, поешь.

А камбала у нас особая, северная. Это на юге острова её на сковородку «бух» нечищеной и она шкворчит, урчит — жарится. Во Мгачах всё не так: сначала надо взять нож, плоскогубцы, надеть на руки садовые перчатки, и наматывая пупырчатую колючую кожу на плоскогубцы, снять её с рыбы. А уж потом кидать на сковородку белое мясо и слушать как оно шкворчит. Только что выловленная камбала — это, ох, какая вкуснотища! Я пошла её есть к деду Вавиле. Зря что ли мы с ним её ловили? А вы слюну поглотайте, поглотайте! Она вам ещё пригодиться — на власть плевать да всяко-разно обзывать…

Ай люли, люли, люли,

к нам приплыли караси,

караси да щуки

на горе да на муки.

Простудилась босая

Заболела я. Лежу под одеялом, кряхчу, температурю. Подходит Иван Вавилович, трогает мой лоб и многозначительно произносит:

— Ссыт, пердит, кашляет, серет — простудилась босая!

Он всех достал этой фразой, даже когда дед сляжет, то и ему то же самое поёт: «простудилась босая».

Хочу кинуть в похабника подушкой, но не могу. Дюже обидно за эти самые «ссыт, пердит…». Из последних сил кричу на него мамкиными словами:

— Не переноси с больной головы на здоровую! — а заканчиваю уже бабушкиной репликой. — Лучше бы грелку принёс, чем языком чесать!

Папа Ваня мощится и уходит. А через пять минут возвращается с кошкой Маруськой, обёрнутой в полотенце и укладывает её мне под бок:

— На, грейся, да смотри, не зарази животное, а то будете вместе ссать, пердеть кашлять и серить — мол, простудились босые!

Мой маленький кулачок высовывается из одеяла и хочет пригрозить отцу, но смягчив гнев на милость: «Что с него взять, дурака?» — всего лишь крутит пальцем у виска.

Обзывалки

— Зубчиха, беги сюда!

— Зубчиха, уходи!

— Зубчиха!

Так кликали меня ребята во дворе. Очень обидно. Достало! Иду к матери:

— Отец у нас плохой, давай его поменяем.

— На кого, доню?

— На Петрова, Иванова, Васечкина… Не знаю!

— Так-так, что там у вас с отцом случилось, рассказывай давай.

— Ничего. Дети задолбали. Зубчиха я им. Как будто у меня имени нету! Ну давай хоть на твою девичью фамилию всей семьёй перейдём.

— На Горыню что ли? Хочешь чтоб тебя змеем Горынычем звали? Ты ещё в дочки к тёте Нине Каргаполовой попросись, будешь старой Каргой. Или к Бургановым, знаешь как их Ирку дразнят: Бур-бур-бур!

Горько хмыкаю и ухожу, бурча:

— Ну и родители мне достались! А друзья у них — и того хуже.

Досенька-пиздосенька

Во Мгачах каждый родитель называл свою дочку досей или пиздосей, а сына — малой. Обычным делом были такие внутрисемейные разговоры:

— Ты глянь, что эта пиздося натворила!

— А я малого с собой на рыбалку взял.

Но однажды мне надоело быть пиздосей, и я подошла к мамаше:

— Сколько ещё лет я у вас буду пиздосей?

— Рыбка ты моя золотая, — ответила та. — Всегда. Всегда ты будешь пиздосей. А чем старше, тем пиздосее.

Я отвернулась, мне уже объяснили во дворе, что слово «пиздося» состоит из двух слов: пиз… и дося (дочь). Очень обидно мне было такое узнать!

— И что, ты у своей матери тоже была пиздосей? — спросила я.

— Ну что ты, доню, меня на Брянщине растили, а поэтому называли очень ласково — чумичка.

— Что такое «чумичка»?

— Чумичка — это глупышка или замарашка. Хочешь быть чумичкой?

Я взвесила на чаше весов: чуму, пиз… и досю. Перевесили пиз… и дося.

— Ладно уж, называй меня пиздосей, — вздохнула я и пошла укладывать спать куклу Машу. — Спи, пиздося, засыпай, глазки крепко закрывай. Мам, а можно ты меня будешь «досей» называть почаще, а «пиздосей» пореже.

— Хорошо, моя досенька-пиздосенька!

Кот Васька

У бабы Паши кот, ну, совсем неподъёмный! Еле-еле запихиваю его в авоську и тяну по двору. Бабка увидела, только сплюнула. Но моя мать не осталась столь равнодушна, она руки в боки и на меня:

— Ты что, засранка, удумала?

— В магазин иду.