Сагарис. Путь к трону - [15]

Но варварские племена Таврики, в частности, сарматы с их длинными тяжёлыми мечами, заставили поменять тактику боя. Достать конного аорса[21] или скифа на коне с помощью колющего удара не представлялось возможным, тем более что варвары дрались не плотным строем, а врассыпную, лавой. Поэтому основным оружием легионеров, сражавшихся в Таврике, стало копьё-дротик пилум. Оно было длинным, около пяти локтей, имело очень узкий железный наконечник, почти равный по длине массивному деревянному древку. Благодаря тяжёлому весу сила удара брошенного пилума была весьма значительна: он мог пробить щит и панцирь противника.

Пилум приносил немалую пользу даже в тех случаях, когда просто вонзался в щит. Под тяжестью древка тонкий железный наконечник обычно изгибался крючком, и неприятель не имел времени ни извлечь пилум, ни возможности его перерубить, так как своим мечом мог достать только длинный металлический наконечник. В таких случаях врагу приходилось бросать щит и вступать в рукопашный бой без прикрытия.

Плавтий Сильван был хмур и неразговорчив. Он стоял рядом с Гаем Фульвием и бесстрастно смотрел на солдат гарнизона, старательно сохранявших строй. Облачение легионеров состояло из железного шлема, кожаного или пластинчатого железного панциря и щита. Большей частью преобладало кожаное защитное снаряжение из-за жаркого климата Таврики. Сражаться в железном панцире под палящими лучами неистового солнца, которое ярко светило почти круглый год, и врагу не пожелаешь.

Щит имел полуцилиндрическую форму, делался из дерева и обтягивался воловьей кожей. По краям его обивали металлом, а середина наружной стороны была обшита небольшим железным листом, центр которого имел округлую выпуклость — умбон. За умбоном была расположена рукоятка, которую держали левой рукой. Защищаясь от неприятеля, легионер обычно стремился принять его удар на умбон щита.

Массивный, с очень широким, остроконечным клинком и большой рукояткой, меч носили в ножнах. У командиров они были на левом боку, у легионеров — на правом, чтобы ножны не бились о щит.

Отдельно стоял отряд баллистариев и пращников. О них Гай Фульвий беспокоился больше всего. Если легионеры центурии всё же кое-как соблюдали дисциплину, то бесшабашным камнемётчикам море было по колено. Местное вино хоть и было кислым, на вкус истинного римлянина, но его дешевизна и большое количество с успехом заменяли вкусовые качества. Баллистарии, обычно не занятые в разных работах и тренировках, редко когда были трезвыми, несмотря на разные кары, которыми грозил Гай Фульвий. В отличие от легионеров, они были незаменимы, поэтому приходилось терпеть их вольности.

На удивление, Плавтий Сильван ограничился только смотром. Буркнув что-то невразумительное, он решительно направился к домику коменданта гарнизона, где уже была приготовлена для него трапеза. Гай Фульвий расстарался на угощение. Ему было известно, что Плавтий Сильван не чурается чревоугодия, и очень надеялся, что легат сменит гнев на милость, хотя и не понимал, почему тот столь мрачен и неприступен.

К столу из закусок были приготовлены сардины, яйца и устрицы. За ними последовал напиток «мульс» — вино, подслащённое мёдом. Затем пошли основные блюда обеда — всего семь перемен. Из рыбы подали макрель в сладком соусе, солёного тунца, жареную на вертеле кефаль и копчёного угря. Мясные яства были из оленины, мяса молодого барашка, испечённого на угольях, и мяса молочных поросят. Особенно богато были представлены блюда из птицы: кур, гусей, журавлей, фазанов и даже экзотических для Таврики павлинов, которые подавались к столу только богатым патрициям.

После основной части обеда, по старой римской традиции, последовало короткое молчание, пока на алтарь приносилось пожертвование богам — пшеница, соль и «мульс». Затем был подан десерт или второй стол: подслащённые мёдом пироги, фрукты и доброе фалернское вино. Изрядно набивший брюхо, Плавтий Сильван значительно смягчился и даже начал шутить.

Гай Фульвий приободрился — а вдруг пронесёт; вдруг гроза пройдёт мимо? А в том, что Плавтий Сильван прибыл в эти варварские края не ради любознательности, центурион совершенно не сомневался. Похоже, причина для дальнего и небезопасного путешествия была очень веской.

Старый солдат угадал. Потягивая вино из большого серебряного кубка работы греческих мастеров, Плавтий Сильван внимательно рассматривал чеканные фигурки на его выпуклых боках. Ювелир изобразил несколько сценок сражения греческих гоплитов и амазонок.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил он центуриона, щёлкнув ногтем пальца по фигурке амазонки, которая, даже будучи раненой, продолжала отчаянно сражаться.

Гай Фульвий посмотрел на него с недоумением, немного помялся, а затем нехотя ответил:

— Прекрасный кубок. Моя воинская добыча. Позволь преподнести тебе в дар.

— Благодарю, — не стал отказываться Плавтий Сильван.

При этом в его карих глазах мелькнула искра жадности.

Тиберий Плавтий Сильван Элиан родился не в патрицианской семье. Его родным отцом был консул Луций Эмилий Ламия, а приёмным — претор[22] Марк Плавтий Сильван. На первых порах карьера Плавтия Сильвана складывалась вполне благополучно. В 35 году он был монетным триумвиром