Сага о Щупсах - [13]

Шрифт
Интервал

— Едрен корень, — сказал он. — Да у тебя, дружище, дела куда паршивее, чем просто похмелюга. И это к бабке не ходи.

— Да понятно.

— Тебе понятно, что с тобой? — спросил Альберт почти сочувственно. Похоже, смертным одром тут попахивает.

— Да, — сказал Хорэс. — Еще как.

— Не сифак ведь, а? — уточнил Альберт. В уме у него носились довольно мерзкие картинки.

— Сифак? — переспросил Хорэс, в уме которого ничего такого не носилось.

— Ну, типа. Застарелый третичный. Сифилис или гонорея.

— Нет, конечно, — возмутился Хорэс, воспрянув из недуга. — Хорошо же ты обо мне думаешь!

— Ладно, ладно. Экий ты сразу важный. Я просто спросил. Со всяким бывает.

— Не со мной, — сказал Хорэс и осел на подушки, лишь слегка успокоившись.

Следующее замечание Альберта Понтсона облегчения не принесло.

— Я просто говорю, что с таким видом, как у тебя, самое время договариваться с годным гробовщиком. Я видал людей бодрее, когда их отключали от аппаратуры.

Хорэс вперил в него ядовитый взор.

— Спасибо тебе большущее, — сказал он. — Уж так ты меня утешил, слов нет. Знаешь, если ты не против, и я тебе буду очень признателен: иди-ка ты вниз и дай мне отдохнуть.

Но Альберта за здорово живешь с места не сдвинешь.

— Не могу, — сказал он. — Вера хочет знать, что, типа, вообще происходит. Встаешь ни свет ни заря, приходишь поздно, смердишь бухлом — у тебя, что ли, шуры-муры на стороне или как?

— Шуры-муры? В каком смысле?

— Пассия, роман. Ну, типа, краля.

— Можешь спуститься и сообщить ей, что такого у меня нету, — сказал Хорэс. — Ничего подобного.

Альберт посмотрел на него с сомнением:

— Ну ладно, верю, хотя миллионы бы не поверили. Это же не злокачественная, правда?

— Нет. Ничего физического. Все гораздо хуже.

Он умолк. Альберт Понтсон был не из тех, кому Хорэс желал бы довериться. Когда дело касается понимания проблем, возникающих, когда у тебя сын вроде Эсмонда, который снует по углам и выглядит точь-в-точь как ты и ведет себя так же, Альберт — не помощник. Человек, направо и налево раздающий барабаны племянникам, которым медведь ухо отдавил, явно лишен всякой чуткости.

С другой стороны, Хорэсу не хватало пороха объясниться с Верой. Ее смесь обожествления Эсмонда с чудовищной сентиментальностью, что Хорэс уже начал считать формой садизма или, по меньшей мере, насилия, сводила на нет любые объяснения. Что угодно будет лучше отвратительной сцены, последующей за любым намеком на то, что Хорэс не выносит вида собственного сына. Альберт же достаточно боялся сестры, чтобы понять Хорэса. И Хорэс принял внезапное решение.

— Это все Эсмонд. Вот что со мной происходит. Он творит кошмарные вещи с моей психикой.

Альберт Понтсон попытался осознать сказанное. Работая с машинами, сменившими хозяина, он имел некие представления о психологии, но психика оказалась для него новым понятием.

— Это ты про барабаны? Ага, Вера мне говорила, но…

— Да не барабаны, — сказал Хорэс. — И не уроки фортепиано. Эсмонд сам… — Он горестно вздохнул. — У тебя нет семьи, тебе невдомек.

— Нет, нас с Белиндой Бог не благословил детками, — сказал Альберт напряженно. Очевидно, это было больное место.

— Благословил? Благословил? Да ты не понимаешь, как тебе повезло.

— Я бы так не сказал. То есть, мы столько лет пытаемся. Что-то там не то у Белинды с нутром, потому что верняк это не из-за меня… Ну да ладно, что у тебя с Эсмондом? По мне, так нормальный, ладный парень.

Хорэс мгновенно забыл о похмелье. Ему и в голову не приходило, что кто-то может считать Эсмонда нормальным, ладным чем угодно, а уж «парень» и подавно звучало подозрительно.

— Что ты болтаешь? — сказал он. — Никакой он не нормальный, и уж точно не ладный. Он вылитый я в свои годы, а такого и самому лютому врагу не пожелаешь. Я не выношу его и не хочу больше смотреть на его жалкую физиономию.

Альберт Понтсон вытаращился на Хорэса и постарался постичь это невероятное заявление. Свояка он никогда не считал хоть сколько-нибудь симпатичным и ни на секунду не понимал, зачем Вера вышла за него замуж, но разделял сестрину сентиментальность и приверженность самым посконным семейным ценностям. В его мире отцы обязаны любить сыновей или хотя бы ими гордиться. То же касалось кошек и собак. Ты их любишь, потому что они — твои. Разглагольствовать о том, что терпеть не можешь собственного сына, — не просто некрасиво, это неестественно.

— Некрасиво так говорить, Хорэс, — произнес он наконец. — Совсем некрасиво. Эсмонд твой сын. Он похож на тебя, и это правильно и хорошо. Было бы чертовски странно, если б нет. В смысле, если б у меня был сын и он бы походил на кого-то другого, мне бы это не понравилось — я часто отлучаюсь из дома, ну, ты меня понимаешь?

Хорэс подумал, что понимает, но придержал язык. К нему приближалась замечательная идея. Она требовала помощи шурина, но — невольной. Надо действовать очень осторожно. Хорэс Ушли обратился к своему банковскому опыту. Долгие годы он разводил клиентов, которым совсем не требовалось увеличения кредитов, на увеличение этих кредитов, при этом отказывая нуждавшимся малым предпринимателям.

— Что ж, согласен, нехорошо я себя веду. Все понимаю, но ничего не могу поделать. Он все время болтается рядом, имитирует меня. Словно… словно у меня доппельгангер.


Еще от автора Том Шарп
Уилт

Все началось с дружеской вечеринки, куда попал скромный преподаватель колледжа Генри Уилт. Избежав атаки любвеобильной хозяйки дома, Генри попадает в плен к надувной резиновой кукле из секс-шопа и никак не может вырваться из ее объятий. И вот... семейная жизнь Уилта трещит по швам, а тупоголовый инспектор Флинт подозревает его в тяжком преступлении...


Наследие Уилта

Уилт возвращается! Британский классик Том Шарп, наследник Вудхауса и признанный мастер шуток на грани фола, написал новый роман про непредсказуемого Уилта. И снова весь мир ополчился против этого маленького человека. Родная жена, отчаявшаяся добиться от мужа сексуальных утех, решила получить от него хоть какой-то прок и за спиной Уилта пристроила его репетитором к богатенькому недорослю, проживающему в аристократическом замке. Знал бы Уилт, что его там ждет! Помешанная на сексе хозяйка, ненавидящий всех хозяин, чокнутый сынок и разгуливающий повсюду труп… Но главная угроза исходит, конечно же, от родных доченек, бесноватой четверни, которая выросла и теперь задает жару всем и вся.


Оскорбление нравственности

Once again the setting is Piemburgem, the deceptively peaceful-looking capital of Zululand, where Kommandant van Heerden, Konstabel Els and Luitenant Vekramp continue to terrorise true Englishman and even truer Zulus in their relentless search for a perfect South Africa. While that great Anglophile, Kommandant van Heerden, gropes his way towards attaining true 'Englishness' in the company of the eccentric Dornford Yates Club, Luitenant Verkramp, whose hatred of all things English is surpassed only by his fear of sex, sets in motion an experiment in mass chastity, with the help of the redoubtable lady psychiatrist Dr von Blimenstein, which has remarkable and quite unforeseen results.The Kommandant, hunting the fox in the Aardvark mountains, succumbs to the bizarre charms of Mrs Heathcote-Kilkoon, as Luitenant Verkramp's essays in counter-espionage backfire in the bird sanctuary.


Звездный час Уилта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Флоузы

Эта книга — не имеющая похожих история о проделках и приключениях Локхарта Флоуза, воспитанного в духе средневекового прагматизма, но без малейших признаков религиозности. Современное общество не признает его — он не признает этого общества и так завоевывает место и благополучие в жизни.


Уилт незнамо где

Он вернулся. Мистер Генри Уилт собственной персоной, законный супруг Евы Уилт, отец четверки неуправляемых дочерей, злополучный кретин. Через восемь лет он вернулся в последнем романе выдающегося английского юмориста — вернулся и вновь растворился незнамо где. С катастрофическими последствиями. За ним охотятся Интерпол и Скотланд-Ярд, международные наркоторговцы и собственная любящая супруга, но сам он — где? И кто он вообще такой?Извилистые интриги, комические похождения и абсурдные приключения нашего старого знакомого Генри Уилта — все это и гораздо больше в новом романе Тома Шарпа «Уилт незнамо где».


Рекомендуем почитать
Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».