Сафьяновая шкатулка - [108]

Я знал, что мои представления о ней, так же как и ее обо мне, сложились чисто интуитивно, больше из воображаемых моментов, чем из действительных: голоса, смеха, манеры разговаривать, интонации, которые по телефону, естественно, искажаются в лучшую сторону или худшую, воздействуя на наше воображение, поскольку само содержание разговора в данном случае ничего не значит.

У меня это было сильнее, чем у нее. Никакие побочные факторы не ограничивали мое воображение. Или я просто не замечал этих ограничений…

На улице он берет такси и едет на автобусную станцию… Он делает так, чтобы все вышло пошикарнее. Он заставляет такси подождать на углу до тех пор, пока не покажется автобус. Такси останавливается как раз в тот момент, когда двери автобуса распахиваются и из него начинают выходить пассажиры. Антон ждет девушку в желтом платье в черную горошину.

Вскоре автобус пустеет, однако девушка в желтом так и не появляется.

Следующий автобус должен прийти минут через пятнадцать. Антон расплачивается с шофером такси, затем подходит к киоску, выпивает стакан воды, берет пачку сигарет и садится чуть поодаль на скамейку с таким расчетом, чтобы с самого начала оказаться в выигрышном положении: если девушка сразу же не понравится ему, он просто не подойдет к ней.

Ровно через пятнадцать минут подъезжает второй автобус. Антон, весь подобравшись, внимательно присматривается к пассажирам, чтобы не упустить свою знакомую незнакомку.

Пассажиры выходят из автобуса, легонько подталкивая друг друга. Один, другой, третий… И вот наконец в дверях показывается девушка в желтом платье в черную горошину.

«Боже мой!» — чуть не кричит Антон. И верно: хотя створки автобусных дверок и не давали особенно расходиться его воображению, все же оно прорывалось сквозь них и нет-нет да и рисовало ему… кого угодно, только не эту девушку. Она была вне пределов его мечтаний. Стройная, большеглазая, улыбающаяся — чему? неизвестно! — с модной сумочкой в руке. Густые каштановые волосы, слегка взбитые встречным ветром еще в автобусе, падают на ее полуоткрытые в широком вырезе платья плечи.

Выйдя из автобуса, она останавливается, оглядывается вокруг, затем изящным, совершенно неповторимым движением руки поправляет волосы. При этом платье ее слегка приподнимается, отчетливо обрисовывая высокую и сильную грудь и приоткрывая загорелые коленки. Это просто чудо — чудо, сотворенное для него телефонной трубкой!

Не мешкая Антон машет ей рукой, но девушка, как видно, не замечает его приветственного жеста, она как ни в чем не бывало уходит. Но Антон быстро догоняет ее.

— Здравствуйте! — говорит он и, чтобы скрыть волнение, поглаживает усы, не замечая, что этот жест придает ему вид начинающего ловеласа.

Девушка останавливается, смотрит на него, потом вдруг улыбается весело и озорно:

— Добрый день!

Антон в недоумении: голос не ее.

— А вот и мы! — говорит он не совсем уверенно.

— А это мы!

Ее насмешливый тон еще больше сбивает Антона с толку. И тогда он лезет напролом:

— Вы случайно не из поселка?

— Из поселка! — охотно отвечает девушка.

И все-таки что-то не то. Сообразить бы Антону сразу спросить имя, и все бы выяснилось. Но где уж там. Он не может справиться со своим волнением.

— А… — произносит Антон. — Ну… так я вас провожу…

— Нет, — по-прежнему улыбается девушка. — Я живу вот здесь, совсем рядом.

— Как… Вы разве живете в городе? — спрашивает Антон, начиная подозревать, что, кажется, получается черт знает что.

— Конечно! Вот же мой дом. Я работаю в поселке, а живу здесь, совсем близко.

— Этого не может быть! — едва не кричит Антон, чувствуя, как счастье уплывает из рук и ничем его не удержать.

Девушка вдруг начинает смеяться, запрокинув голову, и смех у нее такой заразительный и лукавый, что Антон готов немедленно расцеловать ее.

— Этого не может быть, потому что этого никогда не может быть! — говорит девушка. — Железная логика!

— А что? — уже совсем глупо спрашивает Антон. И тут наконец его осеняет: — Послушайте, вы разве не Аня?

— Ах, вот оно что! Нет, я — Алла. И меня ждет сын. Ему два года, и мы с ним не виделись целую вечность, с самого утра. До свидания!

И, бойко постукивая каблучками, направляется к виднеющемуся в конце улицы пятиэтажному дому. «Каблуки, подбитые алюминием», — меланхолически отмечает Антон. Понуро опустив голову, он опять идет к киоску, чтобы напиться воды. И тут он видит — ему сперва кажется, что у него двоится в глазах, — еще одну девушку в желтом платье в черную горошину. Она стоит возле пустого автобуса и что-то ищет в сумочке, но Антон видит: исподлобья она коротко и часто поглядывает на него. «Неужели это она?» — думает Антон со страхом. Пепельные волосы, прямые, без единой завитушки, слишком большой лоб, чересчур худая, да к тому же плечи острые и подавшиеся вперед, как у чахоточной. «Не может быть, чтобы это была она! Хотя почему не может быть? Все может быть…» Антон топчется на месте, не зная, что предпринять. «Нет, не подойду, и все! Очень просто. Вот уйду, и все: не заметил, ослеп, оглох, а завтра позвоню, скажу, что два часа стоял и ждал ее, а она не приехала, потом придерусь к чему-нибудь, разругаюсь и на этом покончу». Антон решительно поворачивается, чтобы уйти, но тут внезапно вспоминает: она же видела, как он подошел к той, первой, и слышала весь их разговор!