Сафьяновая шкатулка - [109]
«Ну и что же! — тут же успокаивает себя Антон. — Она заметила, а я нет… Не заметил, и все… Прощай, как говорится, недопетая песня моя!..»
…Я представлял ее себе, слушая ее голос, высокой блондинкой спортивного вида. Она сидит в модных брюках на тахте, застланной медвежьей шкурой, и слушает модные пластинки. Стены ее комнаты окрашены в разные цвета; повсюду в хорошо продуманном беспорядке разбросанные книги вперемешку с пластинками и магнитофонными кассетами.
Эта картина время от времени обрастала новыми подробностями в связи с теми или иными незначительными событиями, которым я невольно придавал значение, и лишь усиливала эту воображаемую сцену. Однажды она сказала, что ищет и не может найти мускатный шалфей. Я понимал, что этот шалфей ей нужен в чисто хозяйственных целях, но само сочетание экзотических названий «мускат» и «шалфей», не встречавшихся в моем личном быту, сработало на мое воображение и обрело смысл, прямо противоположный своему назначению. И этот образ стройной блондинки, слушающей магнитофон, сидя на медвежьей шкуре в комнате со стенами, окрашенными в разные цвета, настолько прочно вжился в мое сознание, что никакими силами невозможно было выбить его оттуда. Я отлично понимал, что образ этот навеян книгами и фильмами и стандартно безвкусен до отвращения, но ничего с собой поделать не мог. Избавить меня от него могла лишь одна сила. Но она была для меня недосягаема…
Уже завернув за угол, Антон вдруг вспоминает, что ведь завтра, пожалуй, она не поверит, что он ее не заметил. Он несколько раз прямо смотрел на нее, и она видела это. Нет, надо подойти и объяснить, но не связывать себя ничем.
Постояв немного, он решает сперва незаметно посмотреть, там ли она, втайне надеясь, что она уже ушла. Он осторожно выглядывает из-за своего укрытия. Девушка сидит на скамейке у дверей станции. Сидит, задумчиво уставясь неподвижным взором в пространство, и на губах ее застыла печальная улыбка. Она сидит прямо, не прислоняясь к спинке скамейки, ее угловатые плечи слегка подались вперед. На ее острых коленках, выступающих из-под платья, лежит сейчас не нужная ей сумочка… Людей на станции много, но девушка среди них кажется такой одинокой, такой покинутой, что Антон невольно вздыхает и говорит себе: была не была, пойду!
И пошел, так сказать, навстречу своей судьбе.
— Аня? — бодро говорит Антон всем своим видом давая понять, что, слава богу, наконец-то отыскал ее и несказанно счастлив, что отыскал. — Привет! А я вас ищу по всей станции.
Девушка поднимает на него печальные глаза, слегка улыбается и произносит негромко:
— Здравствуйте, Антон…
Антон опять недоумевает, у этой тоже голос не тот.
— А голос у вас другой, — говорит он. — Не такой, как по телефону.
— И у вас тоже, — отвечает девушка. — Вы и сами другой.
— Лучше или хуже? — чуть рисуясь, спрашивает Антон.
— Лучше, — говорит Аня, — не заметив, что этим ровно наполовину покоряет каменное сердце Антона.
«А она ничего, — думает Антон и даже немножко кривит душой с самим собой: — Вблизи даже красивая…»
— Ну что вы… — скромничает он вслух. — Ну, пойдемте?
Аня встает со скамейки. Ростом она оказывается немного ниже Антона и соответственно поднимается в его мнении: превосходство в росте делает его обычно снисходительным, особенно к женщинам, — он тогда чувствует себя смелее и вообще мужчиной что надо.
— А кто была та девушка, с которой вы сейчас разговаривали? — спрашивает Аня, когда они выходят на улицу. — Мы с нею ехали в одном автобусе. Ваша знакомая?
— Нет, — говорит Антон, — мы с ней не знакомы, я вас перепутал с нею, у вас одинаковые платья, я и перепутал.
— Красивая девушка, — произносит Аня и улыбается своей странной печальной улыбкой, которую несколько минут назад видел Антон. Должно быть, она чувствует, что сильно уступает той, первой.
— Кто красивая? Она красивая? Какая же она красивая?! Ни черта она не красивая! — говорит Антон и, что самое удивительное, совершенно искренне. — А намалевана — страшно смотреть.
Аня, опустив голову, беззвучно смеется, и Антон улавливает в ее смехе нотки благодарности к нему, Антону. И это еще больше воодушевляет его.
— И к тому же дура, это сразу видно! — говорит он очень убежденно. — Я спрашиваю, как ее зовут, а она мне рассказывает о своих детях. Всю жизнь мечтал услышать о ее детях!
— Давайте говорить о чем-нибудь другом, Антон, — просит Аня.
— Давайте, — охотно соглашается Антон и с ходу переключается на другое. — Между прочим, сегодня я сцепился с нашим дубом Максимовым!
— А кто этот Максимов? — спрашивает Аня.
— Да начальник смены! Такой кретин, пристал ко мне, будто я неправильно заполняю сменный журнал! Я ему говорю…
…Однажды, когда я рассказывал ей, какой я ее представляю себе, она рассмеялась и сказала, что все это дикая чушь и ничего общего с нею не имеет, что у нее нет магнитофона и медвежьей шкуры (эта шкура особенно ее забавляла) и комната у нее окрашена в один цвет, а если быть точной, то она уже третий год собирается заняться ремонтом, но мастера запрашивают слишком дорого, и у нее поэтому руки не доходят. А что касается брюк, она действительно надевает брюки только потому, что в них удобнее убирать комнату; кстати, у нее нет никакой тахты, потому что она не любит тахту, предпочитает легкий диван, которого, впрочем, у нее тоже нет, она только собирается его купить. И вообще она не блондинка, а брюнетка, более того — смуглая, почти черная, и больше похожа на мулатку, чем на европейку, и что у нее постоянные головные боли — сказывается работа, — поэтому она часто красит волосы хной, так как слышала, что хна снимает головную боль. Впрочем, несмотря на это, голова у нее по-прежнему болит…
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Что скрывается за той маской, что носит каждый из нас? «Воображаемые жизни Джеймса Понеке» – роман новозеландской писательницы Тины Макерети, глубокий, красочный и захватывающий. Джеймс Понеке – юный сирота-маори. Всю свою жизнь он мечтал путешествовать, и, когда английский художник, по долгу службы оказавшийся в Новой Зеландии, приглашает его в Лондон, Джеймс спешит принять предложение. Теперь он – часть шоу, живой экспонат. Проводит свои дни, наряженный в национальную одежду, и каждый за плату может поглазеть на него.
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.