С ведьмой наедине - [64]

Дестини уселась у него в ногах и положила голову ему на колени. Господи, как же она ему нужна!

— Мегги рада, что ты вспоминаешь. Ей грустно, потому что грустно тебе.

Морган провел рукой по волосам Дестини, впитывая ее успокаивающую и ободряющую близость.

— Хорошо, Мегги. Я больше не буду грустить. Просто расскажу, как все было. Монахини поселили Мегги в комнате в башне, подальше от других детей, чтобы уберечь их от сумасшедшей. Еще раз прости меня, Мег. Как-то в башню ударила молния, и начался пожар. Мегги не сумела выбраться.

— Ваша мать страшнее, чем я думала. — Дестини подняла голову, будто кого-то слушала. — Ты куда добрее, чем я, Мегги, — наконец сказала она. — Мегги говорит, что простила вашу маму давным-давно.

— До сих пор я тоже думал, что простил. После того как не стало Мегги, мать запрещала мне о ней говорить. Представляешь? О моей собственной сестре! Естественно, я ничего не мог с собой поделать. Тогда-то меня и отправили в семинарию, чтобы заткнуть. Родители надеялись, что священники смогут меня приструнить.

Дестини задумчиво взглянула на него:

— И ты стал одним из них? В голове не укладывается.

— Я похоронил воспоминания в учебниках. Думаю, в каком-то смысле мне удалось самому себе промыть мозги. Самым счастливым днем в жизни моей матери стал тот день, когда меня посвятили в сан. Тогда я впервые за всю свою жизнь сумел ей угодить. — Услышав собственные слова, Морган осознал, что все это время пытался избавиться от воспоминаний, которые отчасти стали всплывать на поверхность.

Но он не был готов встретиться с ними лицом к лицу.

— Почему же ты отказался от духовенства? — поинтересовалась Дестини.

— Однажды маленькая девочка из моего прихода спросила, счастлив ли я. И вот в чем загвоздка — ее звали Мегги. В тот день я долго думал, пытаясь определить, что такое счастье. Но все, что приходило на ум, не имело ни малейшего отношения ко мне. В тот же день, вечером, я приехал сюда, повесил сутану в чулан под лестницей и стал работать на Кинга.

— И это сделало тебя счастливым?

— Скажем так, я был не таким несчастным, как когда служил священником. Мне казалось, что для меня счастье попросту недостижимо. Я совсем запутался. Короче говоря, это сложно объяснить.

Дестини погладила его по руке.

— Может быть, ты тоже экстрасенс, как и твоя близняшка. К тому моменту тебя уже заждалась совсем другая карьера.

— Получив степень по архитектуре, я убеждал себя, что когда-нибудь, быть может, помогу восстанавливать Ватикан. Высокие цели, чего уж там. Но в конце концов понял, что всегда искал другой выход. Мать никогда не оставит попыток вернуть меня на духовное поприще. — Морган взглянул на камеру. — А где Мегги?

— Сейчас их здесь нет. Наверное, оставили нас поговорить. Они то появляются, то снова исчезают.

— И тебя это не пугает?

— В первый раз они меня ужасно напугали. В день моего приезда. Так напугали, что я тебе сотрясение организовала.

— Ясно. — Он прижался лбом ко лбу Дестини. — Поверить не могу, что моя сестра и здесь, и нет. Я хочу ее увидеть. Почему я не вижу ее так, как ты?

— Потому что еще не открыт для этого. Нужно поверить без тени сомнения. Ты не верил, пока Мегги не показала тебе этот салют, к тому же так и не вспомнил того, что, по ее словам, должен вспомнить. Может быть, если ты поверишь всеми фибрами души и вспомнишь то, что ей нужно, она тебе покажется.

— Понятно. Давай пока посадим сад в память о ней.

— Жаль, что я не додумалась добавить к списку цветы, которые привлекли бы бабочек, — расстроилась Дестини. — Кстати, разве сейчас для них подходящее время года?

— Однажды Мегги писала реферат по бабочкам, так что мне известно, что в теплые годы, вроде нынешнего, у некоторых видов больше поколений, поэтому и встречаются они нам дольше. Есть виды, которые и вовсе предпочитают прохладную погоду или морской воздух, например. Когда в следующий раз поедем в город, можем купить настоящих цветов для бабочек. — Морган поднял ящик с растениями из списка с дурацкими названиями. — Где ты хочешь разбить сад?

— Где угодно, лишь бы его не затронуло строительство, когда ты будешь работать над маяком. Нам ведь нужен сад не на время, а навсегда? Жаль, что мы не знаем, где здесь кладбище.

— Кисмет, мы с тобой вчера были на кладбище.

— Я не об этом. Жену Горация похоронили на острове. Думаю, именно поэтому он и остался здесь. Мне хотелось бы там прибраться, посадить хризантемы, которые зацветут осенью, нарциссы для весны и падубы для Короля Падуба. Дубы ведь для Короля Дуба у нас уже есть[31].

Морган почесал затылок:

— Ведьмовские штучки?

— Ага. Вот здесь подходящее место. Достаточно далеко от дома, чтобы не попасть под строительное оборудование, но все равно оттуда его будет видно. Сорняки бы здесь прополоть… Надо было взять лопатку.

— Я взял. — Морган надел рабочие перчатки, присел и вырвал с корнем какой-то сорняк, разворошив землю.

Выкапывая ямку для растений из ящика, Дестини наткнулась на что-то твердое.

— Надгробный камень. И он сломан, — сказала она, смахивая с камня землю. — Блин, Морган… Это Ида и ее ребенок. Они умерли в один день. Бедный Гораций. Неудивительно, что он захотел остаться. Но о ребенке он никогда не упоминал.