С первым открытием, Костик! - [12]
Поймал я соню, когда мы отдыхали на опушке среди орешника. Увидела она нас — и с ветки на ветку. А я — за ней. Ухватился за куст, на который она села, и давай трясти его. Соня — на другой, я к нему и опять трясу. Вцепилась соня в веточку, да не удержалась — и вниз! Тут я ее быстро накрыл кепкой.
Принесли мы соню домой, и стала она жить у нас в комнате. Вечером легли все спать: свет погашен, окна занавешены. Тихо-тихо.
Вдруг слышу, кто-то зашуршал: чышш, чышш, чышш… Я удивился. Встал с постели, лампу зажег — никого нет. Заглянул под стол, под кровать — никого.
Только свет потушил, лег, опять: чышш, чышш… Снова встал. И снова никого. Мне даже страшновато стало: кто это у нас завелся?
На другую ночь — все то же. Хоть и боязно, но я решил узнать, кто это спать не дает.
Вечером взял карманный фонарик, погасил свет, сел на кровать и жду.
Вот у окна раздался шорох. Включил фонарик, все окно осветил. Гляжу, на занавеске соня. Бежит вверх быстро, занавеска у нее под лапками только «чышш, чышш…»
Кормили мы зверька сперва лесными орехами. Но соня больше любила кедровые. Я попросил папу привезти их из Москвы. Насыплешь орешки на блюдце и оставишь на ночь на столе. Утром все орехи на месте, и кажется, что целые. Но это только кажется. Разгрызешь один — пустой, другой — тоже пустой. И так все, кроме гнилых.
Это соня их так ловко ела: зажмет орешек передними лапками и грызет. Сделает в скорлупке маленькую дырочку и через нее зубами ядрышко достает. Скорлупка будто целая, а внутри орех пустой.
А по вечерам соня помогала папе работать. Сядет он за стол, бумагу разложит, чернильницу откроет и пишет. Вдруг «чышш, чышш…» — соня уже на столе. Устроится поудобнее и следит за папой. Отец опустит ручку в чернильницу, а соня не пугается, не убегает.
Устанет папа и на соню глядит. Это ему отдых. Отдохнет и снова работает.
Осенью стала пропадать соня. Бывало, все вещи перевернем. Ведь соня зверек маленький, а вещей в доме полным-полно.
Первый раз нашел соню папа, хотя искал ее я. Вышло это так. Собрался папа в Москву. Пальто надел, портфель взял и тут вспомнил, что оставил на столе рукопись. Вернулся в комнату, захватил бумаги и говорит:
— Где-то теперь соня? Вот я нашу с ней работу в Москву отвезу.
Стал класть рукопись в портфель, а одна страница и смялась. Папа сунул руку в портфель, чтобы расправить бумагу и вдруг засмеялся:
— Гляди-ка, Костик, что у меня!
Лежит у папы на ладони соня, не шелохнется, «Ну, — думаю, — умерла!»
А папа сел у стола, сложил ладони коробочкой и держит в них зверька. Хотел я спросить, что это он делает, а из коробочки сонина мордочка показалась. Папа объяснил мне:
— Осень уже. В комнате холодно. Вот и заснула соня. Она хотя и маленькая, но как большой медведь на зиму засыпает.
Отогрелась соня в отцовских ладонях и забралась на шкаф.
Второй раз нашли мы соню спящей в корешке толстой книги. А в третий раз так и не отыскали — спряталась!
Только иногда по ночам слышалось: «чышш, чышш, чышш…», а наутро мы находили на столе скорлупки от орешков.
А весной по ночам уже больше никто не шуршал: «чышш, чышш…» Оставили мы на ночь форточку открытой. Соня по занавеске в форточку, оттуда на землю — и в лес! Где-то она сейчас гуляет?..
ЗА ЖИВИЦЕЙ
На крыльце, греясь на солнце, сидели сторож дядя Андрей и незнакомый старик с ярко-рыжей окладистой бородой.
— Живем ладно, — чуть нараспев говорил огненнобородый. — Никола мой живицу добывает. Хоть и трудное дело, да ведь без труда не выловишь и рыбку из пруда…
Я перестал натягивать лук и прислушался к разговору. Живица? Что это?
Бородач заговорил о какой-то тетке Татьяне, о новом магазине и о том, что зима непременно будет лютой.
Живица… Живица… А, вспомнил — жук! Нет, тот — жужелица. Ягода! Опять нет. Ягода — ежевика.
Догадался! Раз живицу добывают, то, наверное, это зверь! И как только я сразу не додумался!
Спрыгнув с крыльца, я побежал в лабораторию.
— Папа, пойдем за живицей!
— За живицей? — Брови отца приподнялись. — Зачем она тебе?
— Как «зачем»! Шапку или воротник сделаем. А еще лучше — чучело!
— Что?.
На папу вдруг нашел такой приступ кашля, что он еле отдышался.
— Да знаешь ли ты, что такое живица? — спросил он, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Знаю! Зверь! И добывать его очень трудно!
Отец внимательно поглядел мне в глаза.
— Дивлюсь тебе. Ты в последнее время просто всезнайкой стал. О чем ни спроси — все знаешь! — Он снова наклонился над микроскопом. — Впрочем, завтра можно и за живицей сходить. А теперь — марш на улицу, не мешай.
На следующий день мы вышли в поход раньше, чем солнце выглянуло из-за леса.
Узенькая тропка сначала шла вдоль болота, поросшего низкими березками; потом через густой ельник, в гору.
«К барсучьим норам идем!» — догадался я.
Как охотиться на рябчиков — знаю, на зайцев — тоже, об охоте на волков слыхал, а вот о живице ничегошеньки не ведаю.
Папа шагал впереди, негромко напевая о ветре, который обшарил все моря и горы.
— А она здоровенная? — спросил я, нагоняя.
Отец на миг остановился.
— Кто она? А, живица! — И он развел руками. — Вот такой ширины, вот такой вышины.
«Шутит! — подумал я. — Однако не меньше рыси будет, наверное».
У вас в руках необычная книга из серии Пирамидка. Эта книга посвящена особым дням нашей жизни — праздникам. Праздники, конечно, любят все, и особенно дети. О том, как организовать праздники для детей в семье, вам расскажет новая книга. С давних пор торжественные и радостные события люди отмечают праздниками. Одни из них связаны с временами года и празднуются каждый раз с наступлением зимы, весны, лета или осени. Другие — посвящены историческим событиям, а третьи, как например, дни рождения, отмечают важные события жизни каждого человека.
Путешествие Эдди и его компаньонки в Америку закончилось неудачно, зато сопровождалось несусветными событиями и невероятными встречами. «Ужасные времена» — последняя книга трилогии об Эдди Диккенсе.
Грандиозный фокус Великого Дзуккини провалился, но стал началом новых смешных приключений Эдди и всех обитателей Беспросветного Тупика. «Смертельный номер» — вторая книга трилогии об Эдди Диккенсе.
Ты открываешь книгу. С неохотой, конечно. Начинаешь читать. Через силу, понятно — в школе заставили. Продираешься через пару страниц, зевая, и вдруг… Вдруг понимаешь: это всё — про тебя. Не просто «похоже на твою жизнь» или «напоминает твои мысли», нет! Это всё — буквально про тебя. Такая книга попала в руки 14-летней Ким. В романе какой-то Леи Эриксон о Ким рассказано всё: как родители развелись; как отец нашел новую девушку, которая теперь ждет ребенка; даже про то, как в Ким влюбился одноклассник. И вот тут-то самое ужасное: в финале одноклассник умирает! Она должна спасти Яспера — он хороший парень и не заслужил такой участи. Тут без помощи лучшей подруги, удивительной и всемогущей Петровны, не обойтись.