С начала до конца - [44]

Начальница посмотрела на меня с удивлением и отвращением. «Не притворяйтесь, всё вы прекрасно знаете, — после недолгого молчания сказала она. — Но я надеюсь на то, что со временем ситуация нормализуется.

Пока же вы можете написать бумагу с просьбой предоставить вам административный отпуск на неограниченный срок». — «Я не хочу писать такую бумагу! — заорала я на весь кабинет. — Я не планировала никуда уходить, и мне нужны деньги, а кто будет платить сотруднику в административном отпуске? Это что, корпоративный способ избавления от нежелательных кадров?» В ответ на это начальница вздохнула, достала из ящика стола мою трудовую книжку и положила её на стол. «Тогда нужно будет увольнять вас по статье. А я не хочу портить ваше резюме».

Пришлось подчиниться. Начальница убрала подписанную мной бумагу в папку, сдержанно попрощалась и всем видом показала, что мне пора выметаться.

Дома я никого не застала. Муж долго не брал трубку, потом взял и сказал: «Оля, я занят. Дома поговорим, окей? Ребенка я пока отвёз к родителям». И всё.

Я была обескуражена. Всё складывалось так, словно против меня существовал какой-то заговор. Тщетно пыталась я припомнить, чем же был примечателен вчерашний день, что же я такого могла натворить, чтобы за это все начали мне мстить. Увы, ушедший день не отличался от остальных, дом — работа — дом, всё у меня всегда было продумано, предусмотрено, расписано под копирку уже не первый год. Я была защищена от любых неожиданностей, включая пищевое отравление и ядерный взрыв. На первый случай у меня был хороший антибиотик, на второй — отличный бетонный подвал под автостоянкой на цокольном этаже. И только я подумала о подвале, как домофонная трубка, висящая возле входной двери, вдруг завыла. Я нажала кнопку.

Послышался голос диспетчера. «Пожалуйста, уберите свой автомобиль с подземной стоянки». Я оторопела. «А вы не ошиблись? Вам точно мешает именно мой автомобиль? Какой у него номер?» Диспетчер назвала цифры, и меня затрясло. «Ничего я убирать не буду, машина стоит на своём месте, парковка была оплачена при покупке квартиры!» — «Я вас понимаю, но у меня приказ: убрать ваш автомобиль. Если не уберете, в течение двух часов вызовем службу эвакуации». И отключилась. Я накинула пальто, сунула ноги в сапоги и бросилась вниз. В диспетчерской сидела тётка, имени которой я не знала, но видела её неоднократно. «По какому праву вы прогоняете меня с оплаченного места? Я никуда свою машину не уберу!» — «Дело ваше, поступайте как хотите. Моё дело предупредить. Если не уберёте — ищите свой автомобиль на штрафстоянке».

Тётка была непробиваемая. И эта туда же, подумала я и решила не связываться. Спустилась к машине, вырулила со двора и припарковалась вдоль проезжей части. Поражённая происходящим, я решила зайти в супермаркет. Все нужные продукты дома имелись, но я всё равно зашла.

Народу в магазине было немного — как и всегда в дневное время. Кассирша посмотрела на меня недобро и не сказала за время работы со мной ни единого слова, даже не предложила мне пакет. Я сама попросила продать мне пакет, но она словно меня не услышала, пробила чек, забрала деньги и, не выдав мне сдачу, занялась следующим покупателем. Когда я стала требовать сдачу, охранник взял меня за локоть и вывел из магазина. Я едва успела схватить что-то из купленных продуктов.

Муж пришёл домой поздно. Он тихо разулся в коридоре и, не снимая верхней одежды, прошёл в спальню. Я заглянула к нему. Он, стоя в распахнутой куртке рядом с платяным шкафом, укладывал в чемодан свои вещи: я увидела несколько рубашек, два костюма, футболки, джинсы, бельё. «Поживу пока у родителей, — сказал он. — И мелкому будет не так грустно».

«Мелкий» — это сын.

Муж всегда был немногословен. Спрашивать его о причинах происходящего не имело смысла, я знала, что он не станет отвечать, а только ещё сильнее замкнётся в себе. Он тоже, похоже, состоял в сговоре с «ними».

Когда он ушёл, я стала названивать подругам. Ни одна не взяла трубку. Я позвонила маме, но она, не поздоровавшись, сказала мне: «Имей в виду: с сегодняшнего дня у меня нет дочери. А у тебя больше нет матери. И никогда мне не звони». И отключилась, и я больше не могла до неё дозвониться. Весь мир словно оглох и ослеп.

На следующий день, когда я зашла в супермаркет, в дверях меня толкнул мужчина. Он не заметил меня, выругался и пошёл дальше. Когда подошла моя очередь, кассир думала секунду, потом со вздохом стала убирать мои покупки с ленты, не пробивая. «Наташа! — крикнула она кому-то, — забери товар».

Пришла администратор и унесла обратно в зал всё, что я сегодня выбрала. Я пыталась возмущаться, но тут снова подошёл охранник и выдворил меня из магазина.

В другом и в третьем магазине повторилось то же самое. Даже когда я возвращалась в зал, снова набирала корзину и во второй раз выкладывала продукты на ленту, кассирша молча их убирала, не давая мне ничего купить. Если же я возмущалась, на сцену снова выходил охранник.

Я пробовала ездить в метро — но турникеты меня не пропускали, карточка в один момент обнулилась, а жетоны приобрести было невозможно: продавцы игнорировали меня.