С крыла на крыло - [20]
Прошло еще несколько месяцев, и вот настал день, когда Фролыч сказал:
- Учи И-15. Но помни: испытание планера в первую очередь!
Я уже изучил этот самолет, но хотелось подготовиться как можно лучше. В день полетов на И-15 я понял, что главное сделано - Козлов поверил в меня как в будущего летчика-испытателя. Больше он не козырял обычной фразой: "Здесь не школа - все равно летать не будешь!"
На первом для меня самолете-истребителе я вылетел так, будто уже летал на нем раньше. Слишком много я о нем думал и летал во сне чуть ли не каждую ночь.
Когда маленький юркий биплан круто шел в небо, я невольно вспомнил полеты Бухгольца.
Теперь я взлетел сам...
Как-то весной сорокового года Фищук, все такой же нервный, самоуглубленный, вдруг возник перед моим столом. Он предложил мне пойти вместе с ним в ангар.
За перегородкой стоял рекордно-пилотажный планер "Рот Фронт-7" О. К. Антонова, довольно хорошо знакомый мне по аэроклубным полетам.
Планер был зачехлен. На фюзеляже сверху и с боков под чехлом заметны какие-то выпуклости, очевидно надстройки.
Фищук подвел меня к кабине и приоткрыл фонарь - чехлы с фюзеляжа он, видимо, снимать не собирался.
Я обратил внимание на управление. Те же педали, ручка, приборы. Однако, присмотревшись, заметил какие-то новые тяги, подходящие к рычагам управления.
Усевшись в кабину, я стал двигать рулями и обнаружил ограниченный ход. Просматривая дальше кинематику управления, обнаружил возможность заклинения ответственных тяг при некотором их положении.
Фищук и сам в этом быстро убедился. Он был обескуражен и явно нервничал. Но об устройстве своей "адской" машины он продолжал умалчивать. Постепенно я пришел к выводу, что дело связано с каким-то автоматическим наведением планера.
В досаде на Фищука за его недоверие я выпалил:
- Да вы же делаете самонаводящийся снаряд!
Тут с ним произошло что-то неладное. Его лицо побагровело, глаза испуганно уставились на дверь. Он зло сказал:
- Оставьте ваши догадки при себе! И ни слова больше.
- Хорошо. Постарайтесь доработать управление планера так, чтобы в любой момент можно было выключить вашу механику. Иначе этой затее будет гроб, да и мне несдобровать!
Мы расстались недовольные друг другом.
Через неделю Фищук появился вновь. Пришел и сел. На его бледном, усталом лице кривилась улыбка. Он был относительно вежлив и миролюбив.
- Я учел ваши замечания, кое с кем посоветовался и перестроил систему управления, - произнес он шепотом, одними губами.
Мы снова оказались за перегородкой, и тут автор заговорил о предстоящих испытаниях.
- Планировать будете ночью, - сказал он, - с высоты, в направлении сильного источника света. С определенного момента включится автоматическое наведение, и управление планером будет производиться телемеханикой. Ваша задача - следить за работой рулей, подстраховывать действие автоматики и выявить дефекты... Приближаясь к точке излучения, планер начнет пикирование. Нужно наблюдать за точностью наведения, а снизившись до высоты триста метров, выводить.
Он сделал паузу, очевидно, ожидая вопроса. Я молчал.
- Когда отработаем все, - продолжал он, - и планер будет надежно управляться сам, вам останется вывести его на прямую к цели... и за борт с парашютом. - В глазах его блеснули мефистофельские искорки. - Остальное сделает механика. Этому делу принадлежит будущее, - закончил он с убежденностью фанатика.
Я впервые почувствовал к нему уважение. Предстоящие необычные полеты пробудили во мне острый интерес к этой работе.
Единственной помощницей начлета Козлова была Настя, так тепло называли все мы секретаря летной части Анастасию Петровну Овечкину, добродушно-отзывчивую и необыкновенно трудолюбивую женщину.
Этажом ниже, под кабинетом Козлова, помещалась летная комната. Здесь стояли три дивана, кресла, стол посредине - это была в основном комната отдыха. В дождливый, пасмурный день в летной комнате собираются почти все летчики. Здесь шумно, порой даже весело.
Вот на диване с книжкой в руках растянулся Сергей Корзинщиков, известный испытатель. Он абонировал диван всерьез и надолго. Так он может пролежать до обеда, не проронив ни слова. На другом кто-то мирно посапывает, повернувшись лицом к стенке.
За шахматной доской столкнулись два резко противоположных темперамента: первый не торопится, он серьезно и утомительно долго решает ход, взвешивая каждую фигуру, прикидывая ее настоящее и будущее в любых вариантах. Наконец он делает ход, вскидывает голубые глаза к потолку, затем хитро смотрит на партнера.
Противник не заставляет себя долго ждать - ответ следует почти молниеносно. Ко всем превратностям судьбы он готов. Внешность блестящего гусара удивительно гармонирует с его характером. Каштановые кудри спутаны, слегка вздернут нос на круглом озорном лице. Покоряющая широкая улыбка. В игре он артист и держит себя непринужденно - часто вскакивает, шутит и заразительно смеется; то вдруг обопрется о стол, изобразит мрачную сосредоточенность.
"Это Ноздрев, - думаю я, - типичный, немеркнущий образ, рожденный Гоголем и неоднократно повторенный природой".
Журнал "Молодая гвардия" не впервые публикует художественно-документальные произведения Игоря Ивановича Шелеста. Высокую оценку у читателей "Молодой гвардии" получила его повесть "С крыла на крыло" (№ 5 и 6, 1969)."Чудесная книга о замечательных людях, — писал в своем отзыве Ю. Глаголев. — Здесь все живое, все настоящее, и книга притягивает к себе. Я по профессии педагог, имеющий дело с подрастающим поколением. К литературе у меня всегда один вопрос: чему учит молодых граждан то или иное произведение? В данном случае легко ответить — учит громадному творческому трудолюбию, порождающему мастерство, глубочайшей честности, выдержке в тяжелых случаях жизни".И.Шелест сам летчик-испытатель первого класса, планерист-рекордсмен, мастер спорта.
Книга посвящена мужеству советских летчиков, штурманов, радистов и техников авиации дальнего действия. Описываемые события происходят в годы Великой Отечественной войны. Легендарный героизм советских летчиков, летавших во вражеский тыл с особым заданием, — бессмертная страница Великой Отечественной войны. Автор показывает поведение людей в обстоятельствах, где проверяются воля, выдержка, целеустремленность.
Новая повесть известного лётчика-испытателя И. Шелеста написана в реалистическом ключе. В увлекательной форме автор рассказывает о творческой одержимости современных молодых специалистов, работающих над созданием новейшей авиационной техники, об их мастерстве, трудолюбии и добросовестности, о самоотверженности, готовности к героическому поступку. Главные герои повести — молодые инженеры — лётчики-испытатели Сергей Стремнин и Георгий Тамарин, люди, беззаветно преданные делу, которому они служат.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.