С крыла на крыло - [15]
Наступила глубокая осень, стало холодно и сыро. Низкие облака ползли прямо по горе, и школу часто закрывало туманом. Все курсанты, получив звание инструкторов, разъезжались по домам.
Пришла пора и нам трогаться в путь.
Пожелтевшая газета. Это "Комсомольская правда" от 23 мая 1934 года. На первой полосе огромными буквами заголовки: "Поезд отважных", "На планерах из Москвы в Коктебель". А дальше - обширные материалы в приподнятом газетном стиле. Странно звучит теперь на фоне современных достижений авиации и космонавтики "сто пятьдесят километров в час".
Может быть, так же нам представлялся в то время первый перелет Блерио через Ла-Манш.
Газета мне дорога. В ней комсомольская романтика, не прошедшая мимо нас. Текст репортажа я забыл; читаю, как впервые, и удивляюсь:
"Караван уходит в перелет.
Погожее, полное предрассветной прохлады, раннее утро. "Форд" захлебывается скоростью, встречным ветром и не летит, а скачет по ровной гудронной глади шоссе. Крутой поворот, и еще один вираж, и, нырнув под мост окружной железной дороги, автомобиль выносит нас на зеленое поле аэродрома.
Старт. Все готово к полету.
Пять человек, одетых в кожу, зашнурованы в ремни парашютов. Встречают радостной улыбкой, крепко жмут руки. Подготовка к перелету, драки за его осуществление связали газету и экипаж "поезда" узами крепкой, настоящей дружбы.
4 часа 15 минут. Стартер взмахивает флажком.
Зрители застывают. Уже не рокочет, а гудит и поет мотор. Самолет трогается с места..." И так далее. С большими подробностями описывается вылет из Москвы нашего трехпланерного "воздушного поезда" в прицепе за одним самолетом. Заканчивается корреспонденция так: "Машины тонут в дымке горизонта. Но глаза все еще шарят по небосклону, и хочется еще раз крикнуть вслед улетевшим: "Счастливого пути, товарищи!"
И он был в основном счастливым. Правда, крепко досталось нам у Запорожья.
Пролетев немного за Харьков, мы встретили грозу и стали ее обходить.
Самолет снизился и, простреливая рваные космы облаков, прыгал на воздушных ямах в тумане потоков ливня. Мы, планеристы, с лицами, превращенными в бифштексы встречной массой воды (кабины планеров были открытые), застыли с выражением "погибаю, но не сдаюсь!".
Мертвой хваткой держал я управление, стараясь хоть как-нибудь смягчить самые резкие броски разбушевавшейся стихии, способной в любой момент, как паутину, разорвать тросы, связывающие нас с самолетом. То один, то другой планер взлетал вверх метров на 15-20, с тем чтобы тут же шарахнуться вниз, да так, что самолет оказывался чуть ли не над головой... Жгуты воды хлестали, резали, жгли своими остриями. Левая рука в кожаной краге закостенела, стараясь как-то прикрыть избитое лицо.
Продолжался этот кошмар около полутора часов.
Самолет метался то вправо, то влево, брея над крышами домов каких-то поселков, небольших городов, освещенных вспышками молний, огибал холмы, скрытые вершины которых тонули в низких облаках...
Никто из нас не мог хотя бы на долю секунды отвести взгляд от лидера. Единственная возможность удержаться в строю - непрерывно парировать броски страшной болтанки.
Иногда нам удавалось, конечно, против желания, так дружно дернуть самолет-буксировщик, что он, бедняга, вздыбливался, "прося пощады", и в отчаянии запрокидывал горбатую спину, как бы желая в изнеможении остановиться. Тут наш "главный кочегар", пилот Коля Федосеев, оборачивался назад и убеждался, что самолет его еще не разорвали пополам.
Дождь и гроза погрузили землю в сумерки; то и дело подсвечивали молнии. Они заигрывали с нами, сверкая то справа, то слева, ослепляя нас, мечущихся, как в аду.
Стиснув зубы, позабыв, где буксировочный замок, влекомые единым спортивным азартом и волей к победе, мы упорно пробирались вперед под грозой и в конце концов пришли к аэродрому.
Англичанин, комментировавший наш полет в газете "Дейли телеграф", определил тогда успех этого эксперимента "небывалой", как он выразился, "квалификацией пилотов". Сказано, конечно, слишком сильно. Одно ясно - буксировка под грозой, в составе нескольких планеров оказалась необыкновенно трудным делом.
Свой перелет мы посвятили людям, которые помогли нам в осуществлении наших дерзаний, и, достигнув цели, мы телеграфировали:
"Экипаж первого воздушного поезда имени "Комсомольской правды", закончив перелет, поздравляет боевой орган комсомола с девятилетней годовщиной. Готовы к дальнейшей борьбе за победы советского планеризма.
Симонов, Анохин, Шелест, Федосеев, Эскин".
Мы получили кипы газет, телеграммы. Сыпались восторженные поздравления. И к нам пришла яркая, благоухающая и такая же непрочная, как цветы на столе, спортивная слава.
Кстати, о грозе.
В середине тридцатых годов на всех планерных слетах бывал синоптик авиаметеослужбы Бердоносов - высокий, сутуловатый, обаятельный человек, великий энтузиаст службы погоды и планерного спорта; этим двум кумирам он был всегда верен. Непоколебимым он оставался даже тогда, когда теплым вечером до его слуха доносились слова черной неблагодарности:
Бердоноc дает прогноз:
Журнал "Молодая гвардия" не впервые публикует художественно-документальные произведения Игоря Ивановича Шелеста. Высокую оценку у читателей "Молодой гвардии" получила его повесть "С крыла на крыло" (№ 5 и 6, 1969)."Чудесная книга о замечательных людях, — писал в своем отзыве Ю. Глаголев. — Здесь все живое, все настоящее, и книга притягивает к себе. Я по профессии педагог, имеющий дело с подрастающим поколением. К литературе у меня всегда один вопрос: чему учит молодых граждан то или иное произведение? В данном случае легко ответить — учит громадному творческому трудолюбию, порождающему мастерство, глубочайшей честности, выдержке в тяжелых случаях жизни".И.Шелест сам летчик-испытатель первого класса, планерист-рекордсмен, мастер спорта.
Книга посвящена мужеству советских летчиков, штурманов, радистов и техников авиации дальнего действия. Описываемые события происходят в годы Великой Отечественной войны. Легендарный героизм советских летчиков, летавших во вражеский тыл с особым заданием, — бессмертная страница Великой Отечественной войны. Автор показывает поведение людей в обстоятельствах, где проверяются воля, выдержка, целеустремленность.
Новая повесть известного лётчика-испытателя И. Шелеста написана в реалистическом ключе. В увлекательной форме автор рассказывает о творческой одержимости современных молодых специалистов, работающих над созданием новейшей авиационной техники, об их мастерстве, трудолюбии и добросовестности, о самоотверженности, готовности к героическому поступку. Главные герои повести — молодые инженеры — лётчики-испытатели Сергей Стремнин и Георгий Тамарин, люди, беззаветно преданные делу, которому они служат.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.