С чистого листа - [71]

— Я сказал, оружие на землю, — произнес голос, на сей раз не очень твердый, почти сорвавшийся на визг от усилия звучать авторитетно.

Почувствовав слабость противника, Юзи посмотрел ему в глаза.

— Кахане? — проговорил Юзи. — Шимон Кахане?

Оперативник неловко перенес вес тела с одной ноги на другую. Он был здоровым парнем, ростом хорошо за шесть футов, с мощными плечами, в комплекте с которыми совершенно естественно смотрелся большой живот. Полоска оранжевого света от закатного солнца пересекала его тело по диагонали, как орденская лента; в той же полоске поблескивала его «беретта».

— Мне жаль, Фельдман, — сказал Кахане с таким видом, будто наткнулся на свою жертву случайно. — Положи оружие на землю.

— До сих пор работаешь в лондонской резидентуре? — спросил Юзи. — Что случилось, у них заканчиваются приличные «катса»? Приходится привлекать неумех? Посмотри, ты оставил дверь в машине открытой.

Кахане невольно улыбнулся.

— Ничего, — ответил он, — ты бы на себя лучше посмотрел.

— Как раз на днях думал о тебе, — сказал Юзи.

— Оставь эти мысли при себе, — отозвался Кахане.

— Ну да, ну да. Нет, я просто вспомнил, как ты в Брюсселе съел десять гамбургеров подряд. Не забыл? Сколько ты выиграл тогда?

— Пятьсот долларов.

— Пятьсот, точно. Я никак не мог вспомнить, пятьсот или пять тысяч.

Кахане подавил улыбку и поднял пистолет.

— Послушай, — проговорил Юзи, прежде чем Кахане успел что-то сказать. — Ты же знаешь, я в тебя стрелять не стану. И знаешь, что я не сдамся. Я положу пистолет в карман и выйду на дорогу. Потом я исчезну. Поэтому предлагаю тебе исчезнуть в противоположном направлении. Просто вернись в лес и сделай вид, что встречи не было.

Кахане не шевелился, «беретта» горела у него в руке, как светлячок. Он не издал ни звука; его лицо осталось каменным, антрацитовым.

— Шалом, хавер, — сказал Юзи. — Прощай, друг.

Медленно, перебарывая себя, он опустил «рорбау» и сунул его в карман. Потом повернулся спиной к Кахане и его «беретте» и медленно зашагал к опушке и потом вверх, по травянистой насыпи. Казалось, эта прогулка длилась целую вечность; в ушах Юзи хлопали выстрелы, перед глазами стояла картина: он, с пробитым пулей затылком, бездыханный, падает на землю. Но выстрела не последовало; тишину нарушали только щебетание птиц, шум машин и шорох его шагов по траве. Наконец Юзи достиг дороги. Когда он оглянулся через плечо, Кахане исчез.

Юзи шел к «ауди», вспоминая, как завести машину без ключа зажигания, вывести из строя защитную систему Бюро, отключить устройство GPRS, по которому в лондонской резидентуре отслеживали все движения машины. Он уже был одной ногой в салоне, когда заметил машину, приближавшуюся к нему по обочине. Юзи поднял голову. Внедорожник. Серебристый. В сопровождении БМВ. Машины остановились за «ауди». Сквозь лобовое стекло Юзи мельком увидел водителя и невольно ахнул.

Либерти вышла из машины и зашагала к нему, держа руку на бедре, где, вероятно, был припрятан ее «таурус», и оглядываясь по сторонам в поисках опасности.

— Что происходит? — спросила она.

— Каким чудом ты меня нашла? Что ты здесь делаешь?

— Отслеживаю устройство на твоей машине. Мы засекли странные движения, доехали по твоему следу до этого места, а теперь встречаем тебя посреди леса. Где «порше»?

— Ты следила за моими передвижениями все это время?

Либерти стряхнула волосы с лица.

— Конечно, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я хочу быть уверена, что не потеряю тебя.

Закипавшая было ярость улетучилась, как пыль на ветру, и Юзи впервые подумал, что, возможно, любит Либерти.

— Это Бюро, — сказал он, — мне пришлось бросить машину.

Лицо Либерти застыло.

— Поехали, — сказала она. — Убираемся отсюда.

Они забрались во внедорожник, и маленький кортеж унесся прочь. Несколько минут они ехали молча, а потом Либерти склонилась к Юзи и поцеловала в губы.

— Скоро мы выйдем из этой игры, — шепнула она, — скоро останемся только ты и я.

К горлу подступил ком, и Юзи впервые осознал, под каким он был давлением. Он жив. Всю обратную дорогу к «Хоум-хаусу» они крепко сжимали друг другу руки, осторожно нащупывая пальцами ладони, как будто выискивали правду.

33

Кроссовки Юзи шлепали по мостовой. Он уже задыхался. Прошли времена, когда он мог бежать всю ночь, нагруженный носилками, оружием и прочей экипировкой. Легкие болели и при дыхании издавали нездоровые хрипы, как будто их забили перьями или мехом. Перебарывая навязчивое желание остановиться на перекур, Юзи бежал по Нью-Оксфорд-стрит, пытаясь прокладывать четкие маршруты через скопления пешеходов. Был вечер, и дневная толпа схлынула, но улицы все равно никак нельзя было назвать пустынными. Из-под бейсболки, которой Юзи закрыл большую часть лица, катился пот. Он стискивал кулаки и, задыхаясь, гнал себя дальше, а по его футболке, от шеи к животу, расползалось большое овальное пятно.

Вернуться к тренировкам Юзи побудили два фактора. Первый — операции, которые он проводил для Либерти. Когда все шло по плану, его быстрота и ловкость, конечно, роли не играли; долгие годы боевого опыта давали ему преимущество, и это преимущество дорогого стоило. Но когда случалось неожиданное — а это было неизбежно, даже в самых продуманных операциях, — выяснялось, что его реакция на долю секунды опаздывает, что он двигается на долю секунды медленнее. И Юзи понимал, что при неблагоприятном стечении обстоятельств эта доля секунды может стоить ему жизни. Особенно теперь.