С чистого листа - [53]
Юзи немного посидел в тени. Из багажника не доносилось ни звука; препарат будет действовать еще полчаса. Юзи отклеил усы с верхней губы, поморщился и чертыхнулся себе под нос. Обычно у него не возникало проблем с латексным клеем, но теперь кожа начинала чесаться. Он вытащил телефон и набрал Либерти.
— Он у тебя? — спросила она.
В ее голосе была холодность, которой Юзи раньше не слышал.
— На хранении, — ответил он.
— Я в здании за твоей спиной, на втором этаже. Доставь его наверх.
— Он тяжелый. Мне понадобится помощь.
— Ты ведь не убил его, верно?
— Нет.
— Тогда приведи его сам. Мои люди нужны мне здесь.
На другом конце повесили трубку.
Юзи стукнул кулаком по рулю и выругался в лобовое стекло. Он ждал этого; глубоко в душе он знал, что Либерти женщина, беспощадная женщина, и теперь она думает, что он ей чем-то обязан. Так вот, она ошибается. Он ей не пешка. Она ему не командир. Он перезвонил.
— Что? — спросила она.
— Пришли кого-нибудь, чтобы мне помогли. Иначе я оставлю его здесь.
— Ты не оставишь его там. Ты поднимешь его наверх, ко мне.
— Он слишком тяжелый. Пришли мне помощника, или я брошу его здесь.
— Сделаешь это — и мы с тобой распрощаемся. Я не шучу. Обратной дороги не будет.
— У тебя пять минут, Либерти.
Юзи повесил трубку и вышел из машины. Он цеплялся к мелочам, но знал, что поступает правильно. Он навел порядок в мыслях и прислушался к чутью. Это проверка, решил он. Либерти проверяет его, пытается определить, насколько велика ее власть над ним. Приходилось признать, что мотыльки в животе таки порхали. Он почти у нее в руках. Почти. Но никто никогда не завладеет им полностью. К черту ее роскошь, к черту ее деньги. У него есть слик на Ист-Энд-роуд, у него есть путь к отступлению, и он готов им воспользоваться. Его свободу никто не купит. Юзи вытащил пистолет, передернул затвор и сжал рукоять под полой пиджака. На пустыре не было ни души, вокруг разбитых стен и зданий сгрудились длинные тени. В стороне, в нескольких футах от него возвышалась гора шин, поросших плющом. Верхняя губа чесалась, ладони стали липкими. Юзи посмотрел на часы. Три минуты. Небо затянулось облаками, до слуха доносился шум машин, звуки города. Где-то далеко взвыла сирена. Две минуты. Юзи нажал кнопку на ключах, и крышка багажника с шипением поднялась, обнаружив мумифицированного Абелева. Ставки были высоки: Либерти знала о нем много такого, чего явно не стоило знать Бюро. Но Юзи играл на том факте, что его персона слишком уж ценная, чтобы ею жертвовать. Одна минута. Он полез в бардачок, достал сигареты, «Зиппо». Ему вспомнились дети в арабских селах, как они бегали за иностранцами по улицам, выклянчивая деньги. Они не отставали, если им не давали отпор. Никогда. Приходилось бить их. Тридцать секунд. Возможно, Либерти решила поймать его на блефе. Но он не блефовал. Юзи крепче сжал пистолет. Он был готов уходить.
И тут, без предупреждения, раздался скрежет, и металлическая дверь за его спиной открылась. Два дюжих русских парня вышли из здания и приблизились к «порше».
— Аасиф Хамиди? — спросил один.
— Да, — ответил Юзи по-русски.
— Либерти сказала, вам нужна помощь.
Юзи улыбнулся про себя и махнул в сторону багажника, не вынимая пистолета из полы пиджака.
— Этот груз необходимо доставить в ее комнату, — сказал он. — Он хрупкий.
Не подавая виду, что удивляются блестящему, покрытому упаковочной лентой человеку-рыбе, русские выволокли его на землю. Потом, взявшись с двух сторон, потащили Абелева в здание. Юзи зашагал следом; ощущение триумфа придавало ему новые силы. «Получи, Либерти, — думал он. — Я поймал тебя на блефе. Теперь мы можем работать вместе».
— Бросьте его туда и убирайтесь, — сказала Либерти, махнув пистолетом в сторону проломленной двери в ванную. Не говоря ни слова, русские забросили Абелева в обветшалую комнату и перекатили в ржавую ванну. Юзи позаботился вырезать в упаковочной ленте дырку вокруг носа, и теперь маленький клапан то открывался, то закрывался в ритме дыхания.
— Она становится твоим фирменным знаком, — сказала Либерти, когда русские ушли, — эта упаковочная лента.
Юзи только нахмурился в ответ.
— Ты только что забавлялась, играя со мной в игры, — проговорил он. — Так вот, не пытайся меня поиметь.
— О, не будь таким нервным, — отозвалась Либерти, поглаживая его по руке.
— Я не люблю, когда меня имеют, — сказал Юзи. — Я уже сыт этим по горло.
— Странно, обычно людям нравится, — сказала Либерти, по-девичьи хлопая ресницами.
Юзи покачал головой и склонился над ванной. Абелев начал корчиться более активно; похоже, действие препарата заканчивалось.
— Для профессионала ты не очень-то профессиональна, — бросил он через плечо.
Либерти, совершенно неожиданно, рассмеялась. Потом подошла к ванной.
— Посади его и открой лицо, — сказала она. — Послушаем, что он скажет.
Юзи сделал, как она просила, усадив Абелева спиной к кранам и отклеив ленту с лица. Тот завопил, стал биться и повалился на спину; Юзи залепил ему хорошую пощечину и снова усадил. В полумраке казалось, что это жирная гусеница.
— Где я? — спросил Абелев; голос его срывался, глаза бешено вращались в орбитах.
