С чистого листа - [50]

— Вот, — сказал Юзи, указывая на одну из картинок. — Это Ка-двадцать.

С фотографии смотрел на удивление молодой мужчина с черными волосами средней длины, светло-зелеными глазами и греческим носом. Юзи открыл его досье, прочел имя.

— Прошу любить и жаловать, — сказал он в пустоту. — Яков Бен-Цион. Двадцать шесть лет. — Он повернулся к Джонсону. — Этого парня тоже представьте публике, — добавил он. — Непременно представьте.

Когда люди из «Викиликс» ушли, Юзи и Авнери долго сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Слышно было, как дождь с новыми силами барабанит по окну; но это лишь усугубляло тишину в комнате. Потом Авнери достал телефон и набрал номер.

— Это Майкл, — сказал он. — Да, дело сделано. Все прошло по плану. Ждем свои деньги. Когда получим, дадим Джею зеленый свет.

И повесил трубку.

— Да, — проговорил Юзи, — дело сделано.

— Сделано, — повторил Авнери. — Здорово, да? Бюро кинули, войне с Ираном помешали и денег заработали столько, что за всю жизнь не потратить. Все одним махом.

— Да, — безучастно пробормотал Юзи. — Здорово.

— Я домой, приму горячую ванну и начну готовиться к новой жизни, — сказал Авнери, поднимаясь на ноги. — Советую последовать моему примеру. К тому времени, как грянет наша сенсация, нам обоим лучше убраться подальше.

— Говорю тебе, я здесь останусь, — ответил Юзи. — У меня тут с Либерти отличная тема. Хорошая работа за хорошую плату. И защита.

Авнери посмотрел на него, как будто хотел что-то сказать. Но передумал. Он подошел к Юзи и положил ему руку на плечо. Потом повернулся и вышел из комнаты.

23

На глухой улочке между Сохо и Ковент-Гарден, под вечно мерцающим уличным фонарем притаился водочный кабак. Официального названия у него не было, но в кругу посвященных его окрестили русским словом «Погреб». Заведение располагалось под землей; чтобы попасть в него, нужно было сойти по скользким каменным ступеням, войти в тяжелую стальную дверь — которая всегда была закрыта и охранялась вооруженным громилой — и спуститься по винтовой лестнице. Захаживать сюда любили наркодилеры, сутенеры, отмыватели денег, попадались даже торговцы оружием. Всё русские.

В темном углу, склонившись над бутылкой ароматизированной водки, грея в ладонях рюмки, сидели два человека. Один, афганец по имени Аасиф Хамиди, был смуглым и мрачным. Его верхнюю губу закрывали черные усы, а шею сзади — поднятый ворот пиджака. Компанию ему составлял Алексей Михайлович Абелев, блондин с тугими кольцами кудряшек на голове, густыми белесыми ресницами и глазами, которые походили на мраморные шарики. Мужчины сидели молча и пили.

— Итак, — спустя некоторое время проговорил Абелев. — Вы впервые в Лондоне?

— Да.

— И как вам?

— Меня прислали проверить, как женщина продает наш товар, — по-русски, с сильным акцентом афганского пограничья сказал Хамиди. — Вот и все.

— Ваш босс начинает в ней сомневаться? Такие до меня доходят слухи.

Хамиди без всякого выражения пожал плечами.

— Бизнес есть бизнес, — сказал он. — Мы должны убедиться, что у нас покупают по лучшей цене.

При этих словах Абелев хитро улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, захлопал бледными ресницами. Хамиди вынул из кармана сигарету «Собрание Блэк Рашен» и прикурил ее от зажигалки «Зиппо». Потом предложил курить Абелеву, но тот отказался.

— Я серьезный человек, — на удивление мягким тоном проговорил Абелев. — Хочу, чтобы вы поняли это, прежде чем мы продолжим разговор.

Он взял бутылку и наполнил обе рюмки.

— Это хорошо, — ответил в усы Хамиди, — тогда мы оба серьезные люди. Хорошее начало.

Он опрокинул в рот рюмку водки и поморщился.

— В таком случае перейду сразу к делу, — сказал Абелев. — Я хочу знать, на каких условиях работает с ней ваш босс.

— С Либерти?

При звуке ее имени Абелев нервно оглянулся по сторонам.

— Конечно, — прошептал он. — С кем еще?

— Не пачкай штанишки. Мы о женщине говорим, а не о боге каком-нибудь, — сухо сказал Хамиди.

— Очевидно, вы ее не знаете. Не видели ее в деле.

— Да ладно. Афганистан не детская песочница.

Хамиди выдохнул струю дыма и небрежным жестом наполнил рюмки.

— Можно не пыхтеть этой штукой? У меня аллергия на дым, — попросил сквозь кашель Абелев.

— У меня аллергия на отсутствие дыма, — ответил Хамиди.

Повисла пауза. У стойки кто-то разбил бокал, и народ встрепенулся, ожидая драки. Барменша убрала осколки, и все успокоились.

— Итак. Вы хотите знать, на каких условиях мой босс работает с вашим боссом, — спустя некоторое время проговорил Хамиди. — Я вас правильно понял?

— Вы меня правильно поняли.

— Давайте-ка попробуем разобраться. Либерти защищает вас, верно? Она хорошо вам платит. Заботится о вас. Так почему вы задаете мне такие вопросы?

— Это очевидно, не правда ли?

— Нет, для меня не очевидно.

Абелев залпом опорожнил рюмку и вздохнул.

— Вы правы, Либерти платит мне. И заботится обо мне, — сказал он. — Но она держит меня на улице. Я не хочу быть на улице. Я хочу дергать за веревочки.

— Почему бы вам просто не потерпеть? Побыть хорошим мальчиком? Заслужить продвижение наверх, как делают все остальные?

— С Либерти это невозможно. После смерти мужа она прибрала к рукам всю власть и принимает решения сама. Дошло до того, что мы даже не знаем, какие решения она принимает. Многие ребята, которые на нее работают, даже незнакомы друг с другом. Один парень при ней уже много лет, а прогресса никакого. С меня хватит. Я честолюбив.