С чистого листа - [39]

— Привет, — просто сказала она. — Выпьешь?

— Я уже заказал, — отозвался Юзи. — Водку с тоником.

— Водку с тоником, — повторила Либерти и рассмеялась.

Юзи улыбнулся в ответ, пытаясь расшифровать ее поведение.

— Неприятности? — спросила она, кивая на его раны.

— Поскользнулся в душе.

— О, ты меня утешил. Я боялась, что это семейные разборки.

— Если бы ты знала мою жену, то не говорила бы так.

— Почему же? Она душенька?

— Нет, она стерва.

— Держу пари, что мне она и в подметки не годится.

— Думаю, ты права.

Либерти скользнула по нему двусмысленным взглядом и поманила к двери в дальнем конце здания. Дверь открылась в частный обеденный зал с одним-единственным столиком. Официанты вынырнули из тени и отодвинули для гостей стулья. Они сели; сомелье преподнес Юзи карту вин в кожаном переплете.

— Предпочтения? — осведомился Юзи.

— Красное, — ответила Либерти. — Давай начнем с красного, а когда подадут ужин, перейдем на белое.

— Из вин Нового Света?

— Нет. Что-нибудь богатое, фруктовое. Что-нибудь насыщенное.

Юзи пробежал взглядом по списку, пропуская дешевые марки.

— Как насчет примитиво? — спросил он. — Апулийского примитиво?

Либерти кивком отпустила сомелье, и их с Юзи оставили одних.

— А ты умеешь выбирать вина, — сказала Либерти, — и еду, полагаю, тоже. Израильские шпионы всегда производили на меня впечатление.

— Мы тренируемся за обеденным столом премьер-министра.

— Знаю. Я все знаю о Моссаде.

Она придвинулась ближе и улыбнулась выражению шока, мелькнувшему на лице Юзи, когда она произнесла последнее слово.

— Не волнуйся, — сказала она. — Этот зал абсолютно чист. Официанты приходят только тогда, когда я их зову. Можем говорить что хотим. Полная конфиденциальность. То, что нам нужно — и что я смогу гарантировать, — если мы будем работать вместе.

— Откуда мне знать, чего стоят твои гарантии?

— Тут чисто. Это все, что тебе надо знать.

— Впрочем, мне уже безразлично, слушает нас кто-то или нет.

— Разумеется.

Либерти откинулась на спинку кресла.

— Я думал, при тебе будет охрана, — сказал Юзи.

— О, они здесь, — небрежно бросила Либерти. — Ты просто их не видишь.

Юзи всматривался в ее лицо, но по-прежнему не мог понять, лжет она или говорит правду.

— Что ж, — продолжил он, — поскольку здесь можно говорить открыто, скажу, пожалуй, вот что. Ты, как видно, все обо мне знаешь. Но и я знаю о тебе.

Он захватил инициативу. Он наблюдал за лицом Либерти, выискивая хоть какие-то признаки волнения. Их не было.

— Я должна испугаться? — просто спросила Либерти.

— Хорошо, — сказал Юзи, закрепляя преимущество. — В таком случае, прежде чем мы перейдем к обсуждению нашего возможного сотрудничества, расскажи, почему такая хорошая еврейская девочка, как ты, ушла из ЦРУ?

— Ты знаешь обо мне все, но не знаешь этого?

— Я задал вопрос, — сказал Юзи. — И хочу услышать ответ.

— Что у тебя с лицом? Оно в синяках.

— Забудь про мое лицо. Почему ты ушла из ЦРУ?

Либерти вздохнула.

— Потому же, почему ты ушел из Моссада.

Юзи покачал головой:

— Это отговорка.

Наступила пауза.

— Тебе нужна настоящая причина или та, которую я привела Управлению?

— А ты как думаешь?

— Отлично. Давай копаться в грязном белье.

— Ты меня пригласила, не я тебя, — проговорил Юзи, выпуская дым к потолку. — Не забывай об этом.

— Конечно.

Либерти кивнула в угол зала. В ту же секунду возник официант. На его согнутом локте, точно младенец, лежала бутылка вина. Кровавую жидкость плеснули в бокал. Юзи оценил цвет, текстуру; понюхал вино, попробовал его на вкус, подержал во рту. Потом кивнул. Официант наполнил бокалы. Юзи и Либерти снова остались одни.

— Что скажешь? — спросила она.

— О чем?

— О вине.

— Неплохое. Много вторичных ароматов, но букет в целом гармоничный. Характерный для региона. Неплохое.

Либерти улыбнулась.

— Иногда мне кажется, что мужчины как роботы. Особенно шпионы.

Юзи почувствовал, что выходит из себя. Но потом понял, что Либерти именно этого и добивается.

— Напомни, — сказал он, — о чем мы говорили? Перед тем как нас прервали?

— А ты не прост, — сказала Либерти, отпивая из бокала. — Не прост.

Какое-то время они молча пили. Потом Либерти заговорила:

— О’кей. Причины, по которым я ушла. Номер один: Ирак. По-моему, он сам по себе достаточная причина. Не буду даже говорить, что нефть, оружие и наркотики — это три крупнейшие индустрии мира. Знаешь, сколько американские компании поимели на этой войне? Знаешь, сколько поимели на ней американские наемники? Ты об этом знаешь? Наши налоги прямой наводкой пускали в карманы больших корпораций и частных подрядчиков. Миллиарды долларов. Я лично, собственными руками, собирала информацию. Про ковбоев типа «Блэкуотер»,[8] будь они прокляты. Я бы с радостью пристрелила любого, кто работал на «Блэкуотер».

— «Зи-Сервесиз».[9]

— Без разницы. Имен много, зло одно. Когда я начинала работать, ЦРУ было ЦРУ. Теперь Управление вербует людей из «Блэкуотер» и наоборот. Одни других стоят; что за родину сражаешься, что за баксы — разницы никакой.

— Ладно. Что еще?

— Не отмахивайся от этого, Адам.

— Юзи. Называй меня Юзи.

— Хорошо, хорошо. Не отмахивайся от того, что я говорю. Это не шутки. Я работала в Ираке, работала в Афганистане. Я знаю, что творится там, на месте. Каждый наш бой кормит группы особых интересов. Каждый налет беспилотников плодит новых террористов. Ну погибнет несколько сотен тысяч людей — и что? Наличка того стоит. Но «Аль-Каида» не сломлена, с бен Ладеном или без него. Она просто смещает центр тяжести.