Ржавый гвоздь - [13]

используя мой вес в качестве рычага, чтобы медленно... погрузиться... внутрь.

Он был совершенно неподвижен.

А я совершенно нет.

Я просто не могла. Это было слишком; он был слишком. Мне никогда не привыкнуть к ощущению его внутри, растягивающего и наполняющего меня, что чувствовалось так прекрасно. Я металась, я вибрировала, я выгибалась, я сжималась. А он оставался совершенно неподвижным. Его шея и мышцы рук выглядели напряжёнными, а торс блестел от пота в попытке не шевелиться. Саймон был похож на порочное произведение искусства.

Затем он поднял голову и открыл глаза. Исключительно сосредоточенный, мрачный,

только с одним на уме.

Саймон был готов трахать.

Выйдя почти полностью, он тихо толкнулся. И потом жёстче. А потом основательно.

И я будто покинула своё тело.

Он объезжал меня, объезжал моё тело, а когда наклонился ко мне и пробормотал в ухо самые грязные слова, которые только можно представить, я снова кончила. В тот же момент оргазм готов был накрыть Саймона. Сначала едва. Затем жёстче. И совсем основательно.

Крепко обвив его руками, я удерживала Саймона внутри так долго, как только могла. Даже когда он поднял меня со стойки, я сопротивлялась этой потере, по-прежнему держа ноги вокруг его талии, что очень рассмешило Саймона. Он отцепил меня, перебросил через плечо, как это делают пожарные, и шлёпнул по попке.

И затем съел всю буханку хлеба с цукини, оставив штаны на уровне щиколоток,

прислонившись к стойке и положив голову на мою попку.

• • •

– Напоминай мне никогда не прекращать печь для тебя, – сказала я пятнадцать минут спустя, когда мне наконец разрешили надеть мои штаны и приступить к уборке кухни.

– А это может произойти? – изумился Саймон. Из-за того, что я могу прекратить печь, или,

возможно, потому что он только что съел целую буханку хлеба?

– Маловероятно. Ведь очевидно, что это выгодно для нас обоих.

– Сняла с языка, – усмехнулся он, пока я налила ему кофе и усадила его на диван. –

Почему я на диване?

– Потому что я убираюсь, а ты стоишь у меня на пути. К тому же, ты только что вернулся –

могу я немного поухаживать за тобой?

– Но главным образом потому, что я стоял у тебя на пути, верно?

– Верно, – я взяла метлу и стала подметать изюм. Немного уже тайком припрятал Клайв. Я

представила, как найду изюмины в постели сегодня вечером. Он любил прятать их по одной. Я перестала задаваться вопросом, почему.

Саймон отдыхал на диване, наблюдая за уборкой и комментируя, когда мой зад выглядел особенно соблазнительно. Взглянув на меня поверх кофейной чашки, он спросил:

– Эй, ты что – делаешь эскизы в субботу? Ты должна работать сегодня?

– Вроде того.

– Вроде того?

– Да, большой заказ, что Джиллиан взвалила на меня. Мы поборемся за него на следующей неделе, и, если я получу эту работу, это будет значить... Ну, это будет большое дело, – я запнулась, даже не желая произносить это вслух. Не просто большое. Да это будет больше, чем яйца великана!

– Здорово! И в чём заключается работа?

– Отель в Саусалито. Джиллиан поставила меня во главе проекта из-за свадьбы и медового месяца. Так что, да, важная неделя на работе, – я закончила подметать и выбросила изюм в мусорное ведро. Прихватив свой блокнот с эскизами, я переместилась в гостиную и села рядом с Саймоном, расположив ноги у него на коленях.

– Звучит грандиозно. Это хорошо, малыш.

– К тому же, я вроде как остаюсь за главную, пока у них медовый месяц. Буду просто завалена работой.

– Ты справишься с этим. Я так горжусь тобой.

– Ну, ты будешь гордиться мной, только если я получу работу. Пока это просто заявка. Но держим пальцы крестиком, верно? – засмеялась я, откинувшись на подлокотник, пока

Саймон массировал мои пятки.

– У меня хорошее предчувствие по поводу этого. Может, у нас будет повод для праздника на следующей неделе, – сказал он, шевеля моим большим пальцем. – К слову о праздниках

– как ты смотришь на то, чтобы поехать со мной в Рио в декабре?

Чео?

Я скажу это снова – чео?

– Люблю, когда ты пропускаешь согласные, – пробормотал он, наклоняясь ближе и оказываясь на мне.

– Я сказала это вслух?

– Точно.

– Ладно. Ну, тогда ответь на моё «чео».

– Никто на планете раньше никогда не произносил подобное предложение, – усмехнулся

Саймон, рисуя линию по моему носу кончиком пальца и прижимая его к моему рту.

– Рио? В декабре? – пробормотал я.

– На Рождество.

– Чео?

Пока он смеялся, я выкарабкалась из-под него.

– Объясни, пожалуйста.

– Нечего объяснять. Мне заказали работу в Бразилии – буду фотографировать в Рио на

Рождество. И я хочу, чтобы моя самая лучшая девочка была рядом.

Рождество в Бразилии. Знойный теплый океанский бриз. Потягивание кайпириньи во время фестиваля фонарей. Кокосовое масло. Бикини. Саймон.

Второе подряд Рождество вдали от дома?

Я восстановила в памяти прошедшие рождественские праздники, когда уже была взрослой. У меня были любимые тётя и дядя – у всех они есть, разве не так? Технически,

мои двоюродные тётя и дядя, Лиз и Лу, были легендами в нашей семье. У них не было детей, и я никогда не знала – было ли это намеренно или по естественным причинам;

никто никогда не говорил об этом. Но они вели такой образ жизни, о котором я всегда мечтала.