— Как Сын Змеи, я не могу с тобой спать, дорогая. Заклятие все еще действует, а я не склонен к мужеложству, так что ты опять промахнулась. Вот незадача-то, верно?
Вопреки идиотизму сложившейся ситуации, Соня рассмеялась. Этого Муонг не ожидал и с изумлением повернулся к ней.
— Что это тебя так развеселило, Бара?
— Ох, замолчи, — проговорила она, смахивая слезы, выступившие на ресницах от хохота. — Можешь не волноваться, я больше не стану к тебе приставать, спи спокойно.
— А жаль, — вздохнул Муонг, — мне было так приятно, когда ты ласкала меня.
Нет, и после такого еще находятся люди, смеющие утверждать, будто это женщины — непредсказуемы и сами не знают, чего хотят!..
В следующие дни охота не задавалась и оказывалась неудачной. Мужчины преследовали буйвола, однако он ушел в непроходимое болото.
На этот раз Сони с ними не было, и она имела неосторожность поддразнить вернувшегося ни с чем Муонга, заявив, что ему следует поостеречься: этак скоро она займет его место лучшего охотника, раз в ее отсутствие он и цесарки добыть не сумел.
Девушка никак не ожидала, что он воспримет ее слова как непростительное оскорбление своего достоинства.
Муонг ей ничего не сказал, но по тому, как он вспыхнул и как заиграли желваки на скулах, Соня поняла, что перегнула палку.
Он устал и был и без того разочарован неудачей, а вместо слов поддержки услышал слова, какие только еще больше могли укрепить его мнение о женщинах, как о законченных и неисправимых стервах.
Не прошло и часа со времени его возвращения, как раздались тревожные звуки тамтама, собиравшие все племя по какому-то непредвиденному и явно страшному случаю.
Муонг резко сел и прислушался, потом вскочил и устремился следом за остальными к центру селения. Соня, разумеется, тоже. Оказалось, что дело действительно серьезное: леопард-людоед напал на одну из женщин и загрыз ее.
Все племя подавленно молчало. Хищника требовалось немедленно выследить и уничтожить, иначе он наверняка вернется за следующей жертвой.
— Я пойду, — сразу же вызвался МуОнг, и когда к нему шагнули еще несколько воинов, остановил их: — Я пойду один.
Странное дело, но ему никто не возразил. Потом Соне, как могли, пояснили, что лучший охотник имеет право сам принимать такое решение, и остановить его может один только вождь.
Но Мвиру задал Муонгу какой-то односложный вопрос, тот так же коротко ответил, и вождь кивнул.
— Что они говорят? — спросила девушка у Аамили, той самой третьей жены Мвиру, которая считалась как бы не совсем женщиной, но та не смогла ей объяснить.
Муонг ушел, вооружившись своим неизменным копьем, и Соня с тревогой ждала его возвращения.
Что ни говори, человек против леопарда — это не шутка. Это может быть смертельно опасно даже для лучшего охотника племени. Ей очень хотелось последовать за Муонгом, но девушка заставила себя не делать этого, хотя от все нарастающего беспокойства она буквально не находила себе места.
Он вернулся на рассвете. Вернулся… то есть приполз.
О судьбе леопарда Соня узнала позже, а вот сам Муонг жестоко пострадал в схватке. Кровожадная кошка разорвала ему живот и шею; рана была такая глубокая, что через нее вываливались внутренности.
Несчастный был в сознании.
Его живот оказался пропорот в двух местах, вся грудь исцарапана страшными когтями. Мужчины, которые нашли его, осторожно подняли содрогающееся в конвульсиях невыносимой боли тело и отнесли его к хижине знахаря Нганги.
Соня, которая, услышав страшную весть, примчалась туда же, увидела, как Нганга, сухонький старичок, обладавший, насколько ей было известно, поразительными способностями в области чародейства и магии, высыпал на шею Муонгу какой-то бурый порошок, и кровь мгновенно остановилась, смешавшись со снадобьем, и образовала плотный бурый валик вдоль глубоких царапин. Затем, осмотрев истерзанное тело, описал вокруг раненого несколько кругов, перепрыгнул через него и, наклонившись, припал к ране на животе, словно что-то высасывая.
Муонг застонал, но Нганга гневно прикрикнул на него и вновь прильнул к ране. Он несколько раз принимался сосать и сплевывать кровь, потом упал на колени и вытащил из своего плевка коготь леопарда. После этого Нганга начал сосать другую рану и сплюнул большой клок шерсти.
— Я выгнал духа врага, — наконец встав, торжественно объявил знахарь.
Мужчины племени многозначительно переглянулись и затем хором начали что-то бормотать.
Нганга подошел к костру и бросил туда какой-то предмет, который, вспыхнув зеленоватым пламенем, наполнил все вокруг чесночным запахом.
Как только зеленоватый огонь исчез, старик вытащил обуглившийся предмет, вложил его в пустую косточку какого-то плода и засунул в рот исцеляемого. Муонг кашлянул, по телу его прошла судорога, потом он закрыл глаза, вытянулся и затих. Очевидно, дым от уголька быстро усыпил его.
Нганга бросил наблюдавшим две отрывочных фразы, и те затянули протяжную, показавшуюся Соне зловещей мелодию.
Знахарь поднялся на ноги и выхватил из огня раскаленную полоску металла, потом выплеснул на живот раненого зеленую вязкую жидкость явно растительного происхождения и стал промывать и обрабатывать глубокую рану, умело заправляя кишки.
