Рыжая Соня и Врата Немедии - [26]

— Они обычно не нападают, если в них не стрелять, — успокоил ее Муонг, — и вообще идут не в нашем направлении. А вот мы сами можем пойти за ними.

Зачем это понадобилось, Соня поняла почти сразу: гиганты, предпочитающие совершать свои походы по ночам, возвращались от озера в глухую, непролазную чащобу, где могли спокойно продремать всю жаркую часть дня.

Зато они проломили свежую «просеку» в многометровых зарослях из пересечения лиан, веток и колючих кустарников: идти по ней, ступая рядом с огромными, до полутора футов, следами было довольно легко, как и определять направление движения по тому, в какую сторону заломлены ветки.

Соня старалась идти как можно тише: встретиться нос к носу со слоном ей, невзирая на заверения ее спутника об их миролюбии, совершенно не хотелось.

— Напрасно тратишь столько усилий, — заметил Муонг, — они тебя все равно не услышат, сами шумят будь здоров, а вот учуять могут, — с этими словами он недвусмысленно указал на внушительную кучу помета, в которую ей пришлось вступить, чтобы отбить собственный человеческий запах. — Впрочем, мы все равно идем не за ними, а от них — к озеру или реке.

— Сказал бы сразу, а то заставил в дерьме топтаться, мерзавец, — проворчала Соня.

— Самой пора бы уж понимать, — вздохнул он, — не маленькая.

С восходом солнца по слоновьей тропе они действительно вышли к озеру.

— Ну так и есть — Томото, — усмехнулся Муонг, мгновенно сориентировавшись в том, где они находятся, — и не полный ли я после всего этого дурак?! Мвиру и братья со смеху умрут, если узнают, где я умудрился заблудиться.

— Да ладно, я им ничего не скажу, — заверила его девушка, — как-никак, ты у них лучший охотник, к чему тебе такой позор?..

— Премного благодарен, — склонил голову Муонг. — А не хочешь ли ты съесть черепаху? Их тут полно плавает, могу поймать.

— Не надо, что-то не хочется, — отказалась Соня.

…Оказавшись снова у мбонго, она ощутила себя так, словно вернулась домой. Неужели ее могли чем-то не устраивать эти непрочные хижины и жесткое ложе из бамбука? Да что может быть удобнее! Девушка рухнула на такое ложе и проспала подряд тринадцать часов, в то время как Муонг пересказывал соплеменникам подробности их удивительного путешествия.

Наконец, он пошел к Нганге. Старый знахарь испытующе посмотрел ему в глаза.

— Ты решился уйти от нас вместе с Барой?

Муонг побледнел.

— Да, решился, — глухо проговорил он. — Мне… пора это сделать. Но я не знаю, как стану жить без леса.

— Ты не станешь жить без леса, — возразил Нганга, — он теперь в тебе навсегда.

Глава 9

— А в Стигии ты прежде бывала? — спросил Муонг.

— Доводилось, и не раз, — кивнула Соня. — Лучше бы нам миновать ее поскорее.

Покинув леса и бескрайние саванны Дарфара и оказавшись в более привычном для себя мире, девушка больше не видела необходимости во многом полагаться на своего спутника. А вот он, на несколько лет полностью отлученный от цивилизации, теперь ощущал себя не вполне уверенно.

И не удивительно: они покинули Дарфар не только без денег и сносного оружия, но и практически без одежды, да еще нанесенная на тела и лица раскраска, от которой не так-то легко было избавиться, придавала обоим явно привлекающий излишнее внимание вид. Согласно легенде, кое в чем соответствующей действительности, которую придумали спутники, они были мужем и женой, уроженцами Немедии, в погоне за сокровищами Города явившимися в Дарфар, где заблудились в лесах, а поле попали в какое-то дикое племя и лишь чудом спаслись от каннибалов.

Доказательством «подлинности» этой истории служила именно раскраска, якобы означавшая, что они были предназначены в жертву кровожадным демонам джунглей.

Чтобы не вдаваться в подробности, описывая свои злоключения в ужасных враждебных лесах среди дикарей, Муонг вспомнил о своем прошлом актера и ловко изображал человека, почти потерявшего рассудок от страха и страданий: как только ему начинали задавать вопросы, он принимался трястись всем телом, размазывать по лицу слезы и бормотать нечто совершенно невразумительное, указывая на ужасные шрамы, пересекавшие его живот, а при одном лишь упоминании о Городе разражался нечленораздельными выкриками.

Соня, якобы, сумела сохранить остатки памяти и рассудка, но и от нее мало чего удавалось добиться. Она с невероятным упорством твердила одно и то же:

— Умоляю, помогите нам, мы хотим попасть домой!

Кончилось тем, что их история, мгновенно облетев Сухмет, дошла до правителя, милостиво предложившего несчастным мученикам почтить своим присутствием его замок-святилище.

Подобных по роскоши зданий Соне доводилось видеть редко. Центральную его часть составляли две галереи, внутренняя и внешняя, соединенные тремя проходами, посередине внешняя галерея разделялась рядом колонн, которые украшали и вход в нее. Когда-то крыша дворца выглядела плоской, но позже все здание было надстроено: над средней частью возвели еще один этаж, служивший ныне главным святилищем.

Вход в него охраняли две колонны, изображавшие пернатых змеев; их каменные тела покрывала живописная раскраска всех цветов радуги.

Весь фронтон храма украшали фрески — двуглавые змеи и многочисленные боги. И внутри он был богато украшен: широкая полоса, покрывающая всю восточную стену святилища, изображала ночное небо с россыпью звезд, а меж ними опять-таки двуглавые змеи. Фрески располагались и по остальным стенам: они рассказывали о битвах и торжествах, изображали, например, нападение воинов на селение, защитники которого с большими щитами в руках контратаковали, а за спинами победителей вновь поднималось могучее божество в, виде гигантского змея…