Рыжая Соня и Осенняя Луна - [13]

Естественно, вскоре все забылось, и жизнь вернулась в обычную колею. Да и тогда свет не осуждал Ликенион. В ее поступке не было ничего из ряда вон выходящего. Гладиатор, почти то же самое, что раб, красивое сильное тело которого она использовала для своего удовольствия — подумаешь, невидаль.

Этот гладиатор сменил огромное количество постелей, он спал с множеством бельверусских женщин, не различая, шлюхи перед ним или знатные особы.

Его желали многие, а он легко и с удовольствием поддавался искушению. Его разыгрывали по жребию, как часто происходит с победителями сражений на арене Килвы. Кроме того, он был еще и актером, причем неплохим, и почти после каждого его выступления наступал сладостный финал, независимо от того, играл он или сражался, и уж точно, в искусстве любви он превосходил сам себя и был ничуть не хуже в постели, чем на арене.

«Бритунский тигр»… Ликенион называла его «тигренком» из-за того, что он не отличался высоким ростом. Зато интересующая ее часть его тела всегда была готова к действию. Женщины часто подшучивали над тем, что у Эльбера возникали сложности с модной застежкой в виде металлической пуговицы на крайней плоти его детородного органа — многие мужчины Бельверуса носили такое украшение, но бритунец почти постоянно был возбужден, и эта застежка ему сильно мешала.

Но он был таким любителем всяческих украшений! Колечки-серьги в ушах, браслеты на запястьях, идеально ухоженные, отполированные ногти на руках и ногах, длинные, до плеч, волнистые каштановые волосы, за которыми он ревностно ухаживал, не жалея средств на оплату услуг самых дорогостоящих цирюльников. Да, парень умел следить за собой. Он проводил массу времени в термах, где лучшие продажные красотки всячески ублажали его, и так и светился самодовольством.

…Его призрачную славу оказалось так легко втоптать в пыль, а самого гладиатора уничтожить. О нем и памяти не осталось. Во всяком случае, Ликенион была в этом уверена. Но почему-то в последнее время она снова начала думать о нем. Мужчины лучше, чем Эльбер, у нее никогда не было.

Туорг? Смешно. Жирный и вялый, он давно уже ни на что не годился в постели. Ни ума, ни силы, ни красоты, ничего из тех качеств, которыми в избытке обладал Тигренок. Тупой, бездарный, жалкий человек, сделавший карьеру исключительно благодаря деньгам и влиянию богатых родственников и любовников Ликенион, по сути же — мыльный пузырь.

Полководец! Какой из него полководец… слишком труслив, и соображает так медленно. Она не верила ни единому слову, когда Туорг расписывал, причем сбиваясь, путаясь и всякий раз по-другому, битву с пиктами за форт Малиарак, в которой якобы победил, хотя и потерял почти всех своих воинов.

Что-то у него откровенно не сходились концы с концами.

То он сообщал, что его солдаты на момент нападения пиктов были пьяней вина и не способны держать в руках оружие, и тут же оказывалось, что он поднял их по тревоге и повел за собой, первым ринувшись в гущу сражения, хотя силы были явно неравными, а вражеская атака — совершенно неожиданной.

— Дорогой, — не выдержала Ликенион, — если на военном совете ты представишь дело так, как подаешь мне, то тебя обвинят в измене и повесят.

С Туоргом она обычно ничуть не церемонилась. От его положения при дворе напрямую зависело ее собственное благополучие, поэтому смысла ему льстить не было — напротив, требовалось не допустить, чтобы он совершил опасную ошибку.

— Придумай более убедительную историю. Я не знаю, что там произошло на самом деле, но тебе необходимы свидетели, способные красочно расписать твой личный подвиг полководца. Насколько я понимаю, в форте погибли почти все, кто был под твоим началом. А ты был впереди них и не получил ни одной царапины. Странно, ты не находишь?

— Я привез с собой одного из выживших, — поспешно возразил Туорг. — Я тоже подумал, что он может мне пригодиться. Правда, он совсем молодой, но…

— Молодой, не блещущий умом, исполнительный, это хорошо. Если ты сумеешь правильно его использовать, считай, что тебе повезло, — проговорила Ликенион.

Спасая свою шкуру, ее муж вполне мог проявить завидную изворотливость, а уж она-то сумеет ему подсказать, как представить ситуацию в наиболее выгодном свете. Так родилась идея выпустить вперед Аггу. Ловкий ход. Простой воин, всей душой преданный своему смелому предводителю и получивший за это достойную награду.

На Совете он скажет все, что ему будет вложено в уста. А Туорг встанет во главе всей армии Немедии.

Самым замечательным явилось то, что и сам Аргеваль охотно поддержал игру. Осыпать почестями одного, чтобы расположить к себе сердца многих, что могло быть удачнее? Зная о завидной судьбе Аггу, каждый воин в душе может поставить себя на его место и свято верить, что любой защитник Немедии ценен –для короля. Это поднимет общий боевой дух армии. Совсем неплохая затея.

Казалось, все было рассчитано до мелочей. Вот только в безупречный план в самый неподходящий момент вклинилась досадная, непредвиденная случайность. Избранный на роль героя мальчишка оказался при смерти. Ни с того, ни с сего он потерял сознание и бился в конвульсиях на полу, изо рта у него текла кровавая пена, и казалось, он вот-вот отдаст концы.