Рыжая Соня и ловцы душ - [7]

— А как я могу быть уверена, что ты сам... не один из этих ужасных людей? — Соня наивно округлила глаза.— И пусти мою руку, синяк останется. У тебя пальцы, как... как...

— Извини. Синяков у тебя и так хватает. А что касается меня, тут ты права. Я именно один из них. Я вырос в этом квартале и знаю здесь каждую щель. Могу ходить даже с завязанными глазами.— В его голосе прозвучали грусть и в то же время какое-то мальчишеское хвастовство.— А вот ты, без всякого сомнения, нуждаешься в провожатых. Поэтому прошу, не пытайся удрать. Это бесполезно — я догоню тебя в любом случае — и к тому же опасно: можно натолкнуться на других желающих пообщаться с тобой против твоей воли. Кстати, как тебя зовут?

— Соня,— отозвалась девушка.

— Прекрасное имя. Простое и красивое. Пойдем со мной, Соня. У меня есть в этом квартале одно дело, которое не терпит отлагательства. А потом я доведу тебя до дома. Родители с ума сходят, наверное?

— Мои родители погибли... уже давно,— сказала Соня.

— Извини. Мне очень жаль,— искренне проговорил Гинмар, настойчиво увлекая ее за собой.

Девушка почла за лучшее повиноваться, правда, не переставая размышлять о возможных путях отступления. Попетляв по узким кривым улочкам, они очутились в грязной конуре с земляным полом. От спертого воздуха ей сразу стало трудно дышать.

— Постой здесь,— велел Гинмар, оставляя ее возле самой двери, такой низкой, что, входя, Соне пришлось пригнуться.— Еще раз прошу не делать глупостей и не убегать.

— Гинмар? Кто это с тобой? — услышала она испуганный детский голос.

— Не бойся, Лори, здесь все свои. Ты посылал за мной? Что случилось?

— Отца ударила копытом лошадь, когда он собирал милостыню возле базара. Отец умирает! Помоги нам, Гинмар! — Из мрака выступил худенький мальчик лет двенадцати, державший за руку еще одного ребенка, помладше. Гинмар потрепал его по волосам и улыбнулся.

— Не бойся,— повторил он.— Я посмотрю, что можно сделать.

Хриплый стон из противоположного угла конуры заставил Соню повернуться туда, где на куче грязных тряпок, заменяющих постель, лежал человек. Было видно, что он сильно страдал от боли, но находился в сознании.

Гинмар склонился над ним.

— Что это ты задумал, старина? Бросить на произвол судьбы Лори и Зарха, а самому отправиться на Серые Равнины?

— Я им только в тягость... С тех пор как остался без ног... я все равно мало что могу.

— Ошибаешься. Ты можешь любить их, Хабир, и это главное. Детям нужно, чтобы их кто-то любил. У тебя нет ног, зато есть сердце. Чаще всего бывает наоборот, А Теперь лежи тихо. Закрой глаза.

Соня видела, как Гинмар лег рядом с умирающим и обнял его.

Спустя несколько минут, показавшихся Соне бесконечно долгими, дыхание нищего сделалось ровным и тихим; оно уже не вырывалось из груди со страшным хрипом, как раньше. Гинмар расцепил руки и поднялся. Даже в полумраке было заметно, что по его лицу разлилась смертельная бледность.

— Теперь все в порядке, Лори. Опасности больше нет. Думаю, ваш отец всех нас переживет. И еще... Чтобы я вас троих в этой поганой дыре больше не видел. Держи деньги. Найди более приличное жилье, понял? И купи побольше еды, но только не вздумай слопать все сразу, договорились? Если что... случится... ты знаешь, как мне сообщить.

Мальчик кивнул. Гинмар опять взял Соню за руку и повел за собой.

— Так ты — Гинмар?— спросила она.— Тот самый, сын Магистра? — Девушка чувствовала себя очень неловко из-за того, что была вынуждена поддерживать свою игру.

— Это имеет значение?

— Что — «это»?

— Чей я сын. То есть кто именно слегка потрудился в постели ради того, чтобы я появился на свет: Магистр, вор, король или пьяный матрос?

— Да я просто так спросила. Что ты злишься?

— Просто устал...

— Что ты сделал с тем стариком? Ну, там... в том доме?

— Ничего. Пожалуй, единственная светлая сторона моего происхождения — это сила отца, которую я унаследовал. Я, видишь ли, отчасти колдун. Сюда знахари не заходят — им никто не может заплатить за услуги.

— А еще одна светлая сторона — это деньги Магистра. Можно позволить себе быть добрым,— вырвалось у Сони.

Гинмар повернулся к ней, взял за плечи и встряхнул.

— Если бы у меня не было этих денег, я все равно занимался бы тем же самым! Когда не было другого выхода, я воровал, чтобы содержать мою мать и себя. А вот для кого воруешь ты?!

— Я?! С чего это ты решил...

— Нечего делать из меня идиота! Можно подумать, я не знаю, кто тот тип, с которым ты сцепилась. Каф — скупщик краденого, а не насильник, напавший на тебя из-за угла. На редкость подлая тварь, но ему нет дела до женщин. С кем ты была связана раньше? Постой-ка, я сам соображу. Наверное, с Тауром? Он все-таки более честен при сделках, а Каф — мерзавец, каких мало. Много он у тебя отнял?

— Ничего он не отнял.

— Значит, тебе повезло, рыжая. Теперь ясно, что ты делала в толпе у ворот. Срезала кошельки у зевак, насколько я понимаю. Мой совет: брось это дело, пока не попалась. Уж очень ты приметная, красотка. Тебя вычислят в два счета.

Соня благоразумно промолчала.

— Считаешь себя опытной? А кто твой напарник?.. Неужели одна? Впрочем, возможно. Возможно... В таком случае у тебя есть шанс продержаться несколько дольше: доверять в подобных делах нельзя никому. Ты ведь не из Ианты?