Кошка оторвалась от своего занятия и снова фыркнула, сверкнув изумрудными глазами.
Ари вздохнула:
— А поветрие было на самом деле, только госпожа Кештиора здесь не при чем. Она-то как раз остановила его, не пустила дальше. И больным мы с ней помогали, кое-кого даже и выходить удалось. Да ведь, если беда приходит, люди всегда виноватых ищут. А госпожа Кештиора — она ж на виду. И на них не похожа. Умерли тогда многие. Вот... так все и вышло.
— Постой, постой, ничего не понял. Что вышло-то? Куда подевалась твоя наставница? Она хотя бы жива?
Ари молча показала глазами на кошку. Та лежала, аккуратно поджав лапки, и шевелила острыми ушами. Словно к разговору прислушивалась.
Я вздохнул, но почел за лучшее промолчать. В конце концов, если рассказ Ари что-нибудь прояснит, и я сумею найти Кешт, та, быть может, сумеет помочь ученице.
— Она здесь, — очень тихо сказала девушка. — Я не сумасшедшая, господин Конан. Просто... госпожа Кештиора не может превратиться обратно.
Кошка повернула к нам голову, навострив уши.
— Но почему ты не позвала на помощь? Этих ваших... из Ордена?
— Кештиора Арнамагелльская исключена из Ордена Рубинового Трезубца. За поединок и убийство себе подобного.
— Этого, белобрысого? — прищурился я.
— Да... Слухи расходились все шире... кажется, госпожа говорила с ним, но, видимо, безуспешно. Пыталась выяснить, откуда он взялся, но о нем никто прежде не слышал. А потом он явился в Арнамагелль во главе огромной толпы. И бросил госпоже вызов.
Она опустила голову.
— И?..
— Ну, ты же знаешь госпожу Кештиору. Она рассердилась, просто в ярость пришла. Я, говорит, сейчас проучу этого зарвавшегося щенка, он у меня узнает, что такое настоящее волшебство, будет помнить Кештиору Арнамагелльскую.
Я понимающе кивнул. Да-а, моя Кешт всегда отличалась завидным темпераментом.
Губы девушки задрожали, и я поспешно сунул ей фляжку в надежде избежать нового приступа рыданий. Помогло.
— Выскочила она за ворота — там эта толпа. Кто с кольями, кто с камнями. Я хотела остановить ее, они же словно обезумели, да только разве госпожу Кештиору удержишь, если уж она что решила. Я думала — убьют ее на месте.
— Убьют? Волшебницу такого уровня?
— Ну... Понимаешь, это, в общем, непросто, но если пара сотен разом навалится...
— Н-да. И что было дальше?
Девушка сконфузилась:
— Я из окна смотрела, наружу не вышла. Я же учусь только, что бы я против них смогла? А она... госпожа Кештиора только появилась в воротах — и все замолчали. А потом...
Она внезапно покраснела и прыснула в кулачок.
— Потом она наложила заклятие распада.
— На людей?
— Нет. На их одежду. И знаешь, они как-то сразу забыли о своих претензиях к ней. Я давно не видела, чтобы кто-нибудь бегал так быстро.
Кошка мурлыкнула и облизнулась с таким видом, будто только что полакомилась изрядной порцией сметаны. Несмотря на всю серьезность положения; я засмеялся. Кешт была верна себе.
— А белобрысый?
— Белобрысый остался один. На него-то, ясное дело, ничего не подействовало. Маг ведь. И вот тут-то госпожа Кештиора говорит, мол, сейчас я на тебе, голубчик, новое заклятие испытаю. Сам, говорит, напросился.
— Что за заклятие? — спросил я без особой охоты. Терпеть не могу всех этих магических штучек, одни беды от них.
— Я не знаю, господин Конан. Новое оно было, неопробованное.
— Так Кештиора ошиблась?
— Нет! — горячо вступилась за наставницу Ари. — Она никогда не ошибается. Просто — в последний момент этот тип вытащил Зеркало.
Я уставился на нее в изумлении, не вполне понимая, зачем волшебнику в разгар магической схватки понадобилось смотреться в зеркало.
— Зеркало госпожи Кештиоры. Оно обращает любое заклинание на того, кто его творит.
— Но откуда оно у него оказалось?
— Она его потеряла. Тогда, в лесу, когда тебя встретила. Вы бежали, она его выронила, да так оно и пропало.
Я еле успел прикусить язык, чтобы не высказать все, что я думаю о растяпах, которые таскают с собой по лесу ценные магические предметы, да еще умудряются их терять.
— Так она хотела превратить белобрысого в кошку, что ли?
— Не знаю, в кого или во что. Думаю, она успела в последний момент изменить заклятие, когда сообразила, что происходит. Кошка, вообще-то, ее любимый облик. Только вот она теперь не может превратиться обратно. И магией пользоваться не может.
— А белобрысый?
— Зеркало убило его. Видишь ли, все творения госпожи Кештиоры сделаны так, что уничтожают на месте того, кто использует их против создательницы. И только она сама может остановить это. Но она-то как раз в тот момент и лишилась силы.
— И что?
— Зеркало разлетелось вдребезги. От белобрысого осталась лишь кучка пепла.
— Ей бы следовало делать свои игрушки такими, чтобы они не действовали на нее, — проворчал я. — Вместо того, чтобы фейерверки устраивать. Хотя фейерверки, конечно, впечатляют сильнее. Если зрители остаются живы.
Кошка обиженно фыркнула и демонстративно повернулась ко мне хвостом.
— Замок пуст, — сказал я. — Почему вы ушли оттуда?
— Искали способ снять с госпожи Кештиоры это заклятие. Кое-кто из ее старых друзей пытался помочь, да все без толку. Заклятие новое, а госпоже всегда удавалось придумывать нечто такое, в чем никто, кроме нее, разобраться не мог. Вот и теперь не сумели.
