Утро выдалось на редкость свежим и бодрящим. Гигантских размеров портовый город, именуемый Сентием, лишь начал сбрасывать с себя оковы сна, и еще можно было перемещаться по его улицам, не продираясь через бесконечный людской поток.
По каменной мостовой шли двое: мужчина и женщина. Мужчина был одет в красивую и очень строгую одежду черных тонов без намека на украшения. На левом бедре висел старомодный короткий меч в простых ножнах, на правом — кинжал. Лицо его было гладко выбрито, а волосы — коротко подстрижены. В глазах орехового цвета застыла, казалось, вся боль этого мира, а бледные губы сжались в тонкую линию.
Рядом с ним шагала на удивление высокая — его роста — девушка. Стройная и миловидная, с длинными светлыми волосами, облаченная в мужскую дорожную одежду и вооруженная длинным тонким клинком со сложной гардой, она смотрелась на фоне мужчины, как изящная лань возле готового к прыжку тигра.
Двое ни о чем не говорили, продолжая двигаться в одном им известном направлении, смещаясь к бедным кварталам, туда, где располагалось большое здание, о котором знали все жители столицы — больница Святой. Место, где великая врачевательница Орелия помогала всем нуждающимся.
Остановившись перед массивными, хотя и попорченными временем дверьми, мужчина протянул руку, затянутую в черную перчатку, и, взяв позеленевшее от времени бронзовое кольцо, ударил им о дубовую створку.
Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла девушка. Если спутницу мужчины можно было назвать милой, то эту молодую темнокожую незнакомку с кудрявыми волосами, чувственными пухлыми губами и огромными глазами — ангелом, сошедшим с небес.
— Да? — мелодичным голосом пропела она.
— Передай госпоже Орелии, что пришел Ридгар, — сухо произнес мужчина в черном.
Глаза девушки стали еще шире, и она склонила голову в почтительном приветствии.
— Проходите, о Ступивший на Путь Вечности, я проведу вас к наставнице.
Мужчина, назвавшийся Ридгаром, кивнул и вошел внутрь. Его спутница двинулась следом.
Темнокожая девушка повела их по коридорам с закрытыми дверьми, из-за которых доносились стоны боли, плач и причитания.
— У вас много пациентов, — заметил Ридгар.
— Голодный бунт в кварталах Пригорода, — пояснила девушка, и, подумав мгновение, добавила. — Уже второй в этом году.
— Понимаю, жизнь бедняков тяжела.
Мужчина прикрыл глаза, точно прислушиваясь к голосу, доносившемуся лишь до его ушей, затем покосился назад и в сторону, будто бы глядя кого-то, стоявшего за левым плечом.
— Многие умрут в ближайшие дни.
— У нас не хватает лекарств, и даже магическая сила наставницы имеет пределы. Она уже не та, что раньше.
— Знаю, Орелия больше не может исцелять тысячи одним мановением руки.
— Да, — с грустью в голосе согласилась девушка, — она и так работает на износ…
— Я могу облегчить муки тех, кого уже не спасти.
Темнокожая красавица резко остановилась, поджав губы, в ее глазах плескалась ярость.
— Мы. Лечим. Помогаем, — разделяя слова, произнесла она.
— Я знаю, — без тени смущения ответил мужчина. — Но вы еще очень молоды, госпожа. Не знаете, что смерть может быть благом.
Девушка собиралась что-то ответить, но ее остановил неестественно ровный голос.
— Алиссия, спокойней.
Приоткрылась дверь и в коридор вышла женщина, закутанная в монашескую рясу. Серый балахон скрывал ее фигуру, а тень от капюшона ложилась на лицо.
— Рид, ты никогда не меняешься, — голос, лишенный эмоций, казалось, принадлежал не человеку, а какому-то хитроумному механизму.
— Ори, — мужчина в черном поклонился вошедшей. — Здравствуй, Целительница, мы давно не виделись.
— Здравствуй, Кающийся. Как твоя ноша?
— Тяжела, как и всегда. Не знаю, смогу ли обрести покой в этом мире, или каком-нибудь ином, но не оставляю надежду. А что насчет тебя?
— Крест, который приходится нести, как сказали бы чада Распятого, никогда не тяготил меня. Помогать другим — благо, и ты это знаешь.
— Да, знаю, Орелия. Хотя наши методы сильно отличаются.
— Это не так важно, — та, что звалась Целительницей, махнула рукой. — Следуйте за мной, вы, должно быть, устали с дороги. К тому же мне не терпится узнать, что за очаровательная юная дева пришла с тобой. Неужели легендарный Кающийся взял себе ученицу?
Они прошли в скромно обставленную комнату, в которой из мебели было лишь несколько стульев, стол, да соломенный тюфяк возле стены, прикрытый грубым шерстяным одеялом. Орелия уселась за стол и Ридгар последовал ее примеру.
— Алиссия, будь любезна, сходи, проверь больных, — попросила Орелия.
— Лира, ты с ней, — четко, по-военному, распорядился Ридгар.
Когда обе девушки покинули комнату, он внимательно посмотрел на собеседницу, точно стремясь проникнуть взглядом в ее душу.
— Мне не очень нравится то, что ты собираешься во всем этом участвовать.
— Невинные страдают.
— Они всегда страдают, таков их удел. Впрочем, — он криво усмехнулся, — раз ты что-то решила, то не передумаешь, так что не вижу смысла тратить время на бесполезные препирательства. Попрошу лишь об одном.
— Да?
— Позволь Лире пожить в больнице, пока мы не вернемся. Она будет помогать твоей ученице.
