Рыцарь - [16]

— Тебе не понравилось, как я тебя целую? — прошептала она.

Он тяжело вздохнул.

— Понравилось.

—Да?!

— Ты мне пока жена только по названию, понимаешь? — Он прижал ее напрягшееся тело к своему. — Я не хочу делать тебя своей женой по-настоящему здесь, в этом шатре. Надо подождать, пока прибудем в замок. Там будет теплая чистая постель, о которой ты мечтаешь. Ты понимаешь, о чем я говорю, Тэсс? Твои поцелуи доставляют мне удовольствие

Огромное. Но заставляют желать большего. Гораздо большего.

Она помолчала немного, и тело ее начало расслабляться.

— Мне понравилось, как ты меня целуешь. Тоже.

— Теперь попробуй заснуть. — Он погладил ее волосы, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле, едва удерживая свои руки в том месте, где они в данный момент находились. — Спи. Завтра очень трудный день, и мне нужно отдохнуть.

Она прильнула к нему и облегченно вздохнула. Кенрик в темноте улыбался, вновь удивленный быстротой смены настроений жены. Она была так открыта, так искренна в своих чувствах. Это вызывало в нем желание относиться к ней как можно бережнее. Ведь она явно была из тех редких женщин, у которых отсутствует инстинкт самосохранения. Она полностью доверилась ему, своему супругу, отдалась под его защиту. Ладно, он подождет до завтра, пусть она привыкнет к нему и поймет, какой у нее внимательный и нежный супруг.

Она закрыл глаза, мобилизуя всю свою волю, чтобы заснуть.

Тэсс проснулась и поняла, что не может пошевелиться. Повернув голову, она обнаружила, что Кенрика рядом нет. Хорошо, что он ее сейчас не видит в таком состоянии. Холодная земля сделала свое дело, не помогла даже толстая медвежья шкура. Тэсс дважды попыталась встать, и только на третий раз ей это удалось. Но не только холодная земля была причиной боли во всем теле.

Почти две недели прошло после визита Гордона Мак-Ли в Ленгстон, но последствия от этого посещения на ее спине так и не зажили. И поделом ей — сама виновата. Она тогда кое-что сказала ему, очень неприятное. Он пришел в бешенство и отстегал ее хлыстом. Хорошо еще, что на ней была толстая шерстяная одежда, а то бы он пометил ее на всю оставшуюся жизнь. Тэсс благодарила Бога, что в руках у Гордона тогда оказался маленький хлыст. А если бы настоящий бич? От него не защитила бы никакая одежда. А так осталось только несколько кровавых рубцов, да и то неглубоких. Правда, они до сих пор не зажили. Ничего, еще неделя, и все пройдет. Но пока было больно, особенно после сна. Она ведь все это время в Ленгстоне не вставала с постели, поднялась только перед самым бегством.

Только бы муж ничего не заметил. Он ведь уже немного узнал ее характер и поймет, что она сама напросилась на наказание. Хотя ничего, кроме правды, она Гордону не сказала. Всему клану Мак-Ли известно, что Гордон — педераст и в постели предпочитает мужчин. Просто она первая сказала ему это в лицо. И при его воинах. Да, она сама напросилась на порку. Но откуда ей было знать, что так скоро придется выходить замуж? А муж рано или поздно увидит ее раздетой. Надо постараться, чтобы это случилось как можно позднее.

— Пора выезжать, — прямо за ее спиной раздался голос Кенрика. Она вздрогнула от неожиданности.

— Я не собирался тебя пугать, — сказал он, понизив голос. — Ты что, не слышала, как я вошел?

— Тень и то делает больше шума, чем ты, милорд. Она повернула к нему лицо, уже вполне оправившись от испуга. Почему вчера он не очень понравился ей? Сегодня он показался Тэсс почти красивым.

— Что-нибудь не так?

— Не так? — механически повторила она.

— У тебя какое-то странное выражение лица.

— О, наверное, по утрам у меня всегда странное выражение лица.

— Это надо проверить, — улыбнулся Кенрик. — С таким лицом ты вчера лгала отцу Олвину. Помнишь?

— Я уже готова. Пошли, — отрывисто бросила Тэсс.

Кенрик взял плащ и укутал им плечи Тэсс, не замечая, как она поморщилась от боли. Потом поднял ей капюшон.

— Сегодня еще холоднее. Будем надеяться, что хотя бы пурги не будет.

Кенрик надеялся напрасно. Снег повалил через час после того, как они покинули лагерь. Тэсс он завернул в два плаща, но и это не спасало от холода. А каково было Кенрику и его воинам, лучше было и не думать.

Тэсс почувствовала, что заболевает. «Боже, — взмолилась она, — пусть эта лихорадка будет не сильной». Лихорадки боялись и богатые, и бедные. И хотя в большинстве случаев дело кончалось выздоровлением, нельзя было сказать определенно, как все обойдется. Она прильнула к Кенрику и понадеялась, что Бог не будет к ней слишком жесток.

Кенрик поправил на ней плащ. Он не осуждал Тэсс за то, что она спит, — так лучше преодолеть скуку и холод, — но к концу дня начал удивляться ее способности не просыпаться столь долго. «Ну ладно, пусть спит, — с улыбкой подумал он, — по крайней мере, хоть отдохнет и к ночи будет свежей»

Во второй половине дня погода исправилась, снегопад прекратился. Было еще светло, когда впереди показались очертания замка. Кенрик осторожно приподнял плащ и прошептал на ухо Тэсс.

— Просыпайся, жена, приехали.

Глава 4

Взорам всадников открылся замок Монтегю — темная неприступная громада на фоне закатного неба. Мрачность обстановки усугубляла подступающая к стенам замка сожженная роща. Как жуткие привидения, поднимались из сугробов безжизненные остовы огромных деревьев. У Тэсс мурашки пошли по коже.