Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [46]
Одновременно мы не можем согласиться с мнением С.Б. Веселовского о том, что белевские владения Д.И. Вишневецкого являлись «одним из последних уделов Северо-Восточной Руси»[199]. Данное утверждение противоречит приведенным выше материалам дипломатических отношений Московского государства с Речью Посполитой и сведениям Никоновской и Лебедевской летописей, составленных, как известно, во второй половине XVI столетия, т. е. в одну хронологическую эпоху с деятельностью князя Вишневецкого (что само по себе исключает возможность ошибки летописца или переписчика), в которых сообщается, что Белев и его окрестности были пожалованы князю в вотчину, а никак не в удел, а поэтому никакой административно-политическим суверенитетом он не обладал, да и в условиях Московской Руси того времени обладать не мог. Д.И. Вишневецкий был просто инкорпорирован в состав княжеско-боярской аристократии Московского царства.
Переход на московскую службу существенно изменил социально-имущественный статус князя Д.И. Вишневецкого, хотя внешне это и не проявилось. Как и в Речи Посполитой он стал руководителем одной из административно-территориальных единиц в порубежье страны, однако он являлся им не по должности, как в Великом княжестве Литовском, а в силу права феодальной собственности на эти земли. Иными словами, объем, характер и содержание его военно-административных функций принципиально не изменились, он по-прежнему был обязан возглавлять оборону порубежных с Диким полем территорий, но на этот раз — Московского государства. Кардинально изменился характер государственного вознаграждения за эти ратные труды: если в Речи Посполитой основой его материального благополучия являлся денежный оброк, косвенные налоги и натуральные сборы с оседлого и полукочевого населения административно подчиненных территорий, а также ничем не прикрытое мздоимство, о чем мы писали выше, то в Московском государстве он получил в свою безраздельную собственность (естественно, с некоторыми правовыми ограничениями в ее использовании) развитый в хозяйственном отношении город с уездом, численность населения и площадь территории которого в несколько раз превосходили его прежние владения.
Вопрос о численности дружины, которую Д.И. Вишневецкий привел с собой на службу Московскому государству, до сих пор остается открытым, так как имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют дать на него однозначного и исчерпывающего ответа. Известно, что в Белеве на правом берегу Оки, в низине — «на подоле», во второй половине XVI — первой половине XVII вв. существовала Вишневецкая, впоследствии Пушкарская, слобода, описание которой мы находим в писцовой книге Белевского уезда 1627–1628 гг. (более ранние источники не сохранились), она насчитывала около 150 дворов[200], хотя переносить это число на более раннюю эпоху вряд ли корректно, поскольку неизвестно влияние на ее жизнь, например, тех же событий Смутного времени.
Кроме того, согласно дошедшим до наших дней выписям из писцовой книги Белевского уезда 1568/69 года мы узнаем о существовании в Благовещенском стане четырех деревень, изначально записанных за князем Вишневецким, но к тому времени уже переданных в ведение игумена Новопечерского Свято-Успенского Свенского мужского монастыря, с приписанными к ним 228 четвертями пашни, 32 четвертями пашенного леса, сенокосными угодьями на 885 копен[201], которые согласно Уложению о службе 1550 года могли стать материальной основой верстания для, как минимум, 5 служилых людей князя. За тем же монастырем в Друцком стане Белевского уезда в 1563 году были записаны еще сельцо Студенниково и шесть деревень, из числа ранее пожалованных князю[202], земли которых могли стать основой для испомещения там не менее 12–15 служилых людей.
В том же году в ведение игумена Белевского Спасо-Преображенского мужского монастыря о. Михаила были переданы на условиях льготы на четыре года пустоши на месте ранее существовавших трех деревень служилых людей князя Дмитрия («а запустели те деревни отъ Вишневецкого людей»), наименования которых по прошествии пяти лет даже не сохранились, в которых значилось 15 дворов крестьянских («огнили и розволились»), 240 четвертей пашни в поле («земля добре худа»), пашенного 60 десятин и строевого леса половина квадратной версты, луговые сенокосные угодья в 40 десятин, обеспечивающие заготовку 470 копен[203], которые вполне могли стать основой для верстания еще 5–6 служилых людей.
Несмотря на фрагментарный и частный характер имеющихся в нашем распоряжении сведений, мы можем оценивать численность служилых людей и казаков князя Вишневецкого, пришедших с ним на службу к московскому царю, не менее чем в 250–300 человек. Сам факт передачи Д.И. Вишневецкому «для прокорма» своих людей целого уезда, бывшего раньше самостоятельным удельным княжеством, свидетельствует о значительной численности его отряда, а также о заинтересованности Московского государства в привлечении его на свою службу.
В летописном свидетельстве и информации русских дипломатических источников о жаловании князю Вишневецкому при его поступлении на службу к московскому царю особый интерес вызывает упоминание о селах, отведенных ему и его людям «в иных городех», помимо Белева. Еще одним уездом Тульского края, где были размещены люди князя, являлся Дедиловский, оформившийся в самостоятельную административно-территориальную единицу Московского государства в 1553–1554 гг. и к тому времени еще как следует не заселенный. Об этом косвенно свидетельствует писцовая книга Дедиловского уезда 1588–1589 гг., содержащая информацию о земельных раздачах сподвижникам Д.И. Вишневецкого в его военных по-ходах
Отто фон Бисмарк — без тени сомнения, самый влиятельный политик XIX века. «Железный канцлер» из Пруссии объединил Германию, превратив конгломерат маленьких провинциальных королевств и княжеств в мощную империю. Развязывал и выигрывал войны. Перекраивал Европу почти столь же радикально, как и Наполеон — и с легкостью навязывал свою волю императору Вильгельму I.Многие современники считали его гением и великим человеком, а многие — диктатором и деспотом. Но кем он был в действительности? Джонатан Стейнберг в своем потрясающем исследовании, созданном прежде всего на основе писем и дневников как близких, друзей и союзников Бисмарка, так и его врагов и недоброжелателей, демонстрирует читателю психологическую сложность и противоречивость этого неординарного человека и пытается раскрыть тайну почти магической власти «железного канцлера» над людьми и событиями.
Книга посвящена выдающемуся политическому, государственному и военному деятелю Казахстана — Кенесары Касымову. Восстание, поднятое Кенесары, охватило почти весь Казахстан и длилось десять лет — с 1837 по 1847 год. Идеологические догмы прошлого наложили запрет на историческую правду об этом восстании и его вожде. Однако сегодня с полным основанием можно сказать, что идеи, талант и бесстрашие Кенесары Касымова снискали огромное уважение казахского народа и остались в его исторической памяти как одна из лучших страниц национально-освободительной борьбы казахов в XIX веке.
Сборник посвящён раннему периоду творческого пути Романа Осиповича Якобсона (1896–1982), его связям с русским литературным и художественным авангардом 1910-х годов. Большую часть книги составляют воспоминания о В. Маяковском, В. Хлебникове, К. Малевиче, М. Ларионове и др. Здесь же опубликованы письма Якобсона к В. Хлебникову, А. Кручёных, М. Матюшину и Эльзе Каган (Триоде), его статьи о русском и западном авангардном искусстве, а также его собственные поэтические и прозаические опыты этих лет. Воспроизводятся малоизвестные документальные фотографии.https://ruslit.traumlibrary.net.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.