Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [34]

Словом, Канев, как и Черкассы, в 1552 году назвать укрепленным городом можно было с исключительной натяжкой, однако деньги и строительные материалы на их полную реконструкцию князю Дмитрию Вишневецкому из королевской казны были выделены, но какова оказалась польза от этого ассигнования, ревизия ответить не смогла. И сам князь, по-видимому, тоже. Поэтому памятуя о еще недавнем уголовном преследовании за разграбление имущества крестьян королевы Боны Сфорци, вдовы Сигизмунда I Старого и матери Сигизмунда II Августа, князь Дмитрий, не дожидаясь «мести» — опалы и расправы, бежал в сторону турецких владений в Северном Причерноморье, чтобы там переждать следствие и дождаться прощения короля Польского и великого князя Литовского.

Приминительно к реалиям того времени подобные демарши вассалов по отношению к своим сюзеренам были если не повседневным, то вполне обычным делом. В ряду ренегатов князь Вишневецкий был далеко ни первым и не последним. Мы уже говорили о том, что один из его предшественников по должности старосты Черкасского и Каневского — пан Евстафий Дашкович уходил со службы великому князю Литовскому к московскому царю и возвращался обратно. Из Московии в Литву в середине XV века уходили даже Рюриковичи — князья Пронские, Новосильские, Белевские, Мосальские, а их потомки затем возвращались под руку московского царя. Современником князя был и самый известный в эпоху Средневековья российский ренегат — князь А.М. Курбский. Но все-таки князь Дмитрий Вишневецкий, кажется, превзошел их всех: в 1552 году он не просто был готов сменить сюзерена, но и, в случае необходимости, — даже вероисповедание, лишь бы избежать справедливого наказания и возмездия за грехи, которые в христианской традиции почитаются как смертные. И тот факт, что этого не произошло, стало не более чем счастливым для князя стечением обстоятельств, нежели актом его воли.

Впрочем, своим демаршем 1553 года Д.И. Вишневецкий указал украинским казакам возможность перехода в будущем на службу мусульманским правителям, которой они в разное время весьма активно пользовались. Достаточно вспомнить, что Богдан-Зиновий Хмельницкий, начиная Освободительную войну 1648–1654 гг., закончившуюся присоединением Украины к Московскому царству, имел в союзниках крымского хана, а гетман Петр Дорошенко, потерпев полное поражение в борьбе за свою единоличную власть на Украине против московских и польско-литовских войск, в 1669 году перешел в подданство турецкого падишаха, отдав под власть султана Мехмеда IV правобережную Подолию. Столетие спустя, в 1740 году, потомки мятежных казаков Кондратия Булавина, возглавляемые И.Ф. Некрасовым, также эмигрировали в Османскую империю, где превратились в липован и «игнат-казаков». Поэтому если считать князя Д.И. Вишневецкого основоположником украинского казачества, то он заложил в него далеко не самые лучшие нравственные черты, которые впоследствии столь ярко проявлялись в переломные моменты истории.

Между трех монархов

Летом 1553 года князь Д.И. Вишневецкий со всеми имеющимися у него силами прибыл к коменданту турецкой крепости Озю (Очаков — О.К.) и пробыл там несколько месяцев, находясь в переписке со стамбульским двором султана Сулеймана I Кануни (Великолепного). 15 июня 1553 года король польский и великий князь литовский Сигизмунд II Август писал по этому поводу великому гетману Литовскому (командующему войсками Великого княжества Литовского — О.К.) пану Николаю Христофору Радзивиллу Черному: «А съехал он со всею своею дружиною, то есть со всем тем козацтвом или хлопством, которое возле него проявлялось…». Вскоре эту информацию Н.Х. Радзивиллу подтвердили лазутчики, который на основании их донесений сообщал королю о том, что князь Вишневецкий «… со всей своей ротой, то есть со всем казачеством и хлопством, которое держал около себя, съехал к туркам, выслав заранее казацкую роту, а выключая и сам со своими казаками потянулся в Турцию»[165].

Сегодня уже невозможного достоверно сказать, просился ли князь на султанскую службу, как это предполагают многие историки или нет. Скорее речь может идти о просьбе покровительства и защиты лично для него и его людей от возможного гнева польского короля. Не следует забывать, что вторым браком отец героя нашего повествования — князь Иван Михайлович был женат на дочери валашского господаря Магдалене Александровне Дешпот, а поэтому сам он приходился свойственником этой династии вассалов Оттоманской Порты, что давало ему вполне законное право просить у султана временного приюта от жизненных невзгод.

Факт нахождения некоторое время князя Дмитрия под патронатом султана Сулеймана I Великолепного подтверждается и материалами позднейшей дипломатический переписки между виленским и бахчисарайским дворами: так, впоследствии при отправке посольства к крымскому хану Девлет-Гирею I король Сигизмунд II Август 2 мая 1557 года наказывал пану Размусу Богдановичу Довгирду сказать крымскому хану в оправдание набега казаков князя Д.И. Вишневецкого на Очаков в 1556 году и доказательство его личной невиновности в этом, что он не мог этого сделать хотя бы потому, что в свое время находился под покровительством султана: «…и потом поразумети можете, братъ нашъ, же и до Цесаря, его милости, Турецъкого земли ходилъ надъ волю нашу, и яко тамъ принятъ былъ, то вам ведомо быть може, бо онъ вернувшися до панствъ нашихъ поведалъ, же тамъ жалованиемъ осмотренъ былъ, да и отъ тебе, брата нашего, ласку зналъ…»