Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий - [33]

Таким образом, мы с полным правом на основании материалов люстрации Черкасского замка 1552 года можем говорить о том, что князь Дмитрий Вишневецкий за три года военно-административной деятельности в должности Черкасского старосты никак не выполнил возложенных на него верховной властью обязанностей: замок оказался полностью непригодным для организации в нем обороны из-за недостаточной укрепленности недостроенности стен, незавершенности полевых фортификационных работ, недостаточной накопленности средств ведения активной обороны. Это был полный провал…

Состояние Каневского замка, не подвергавшегося долгое время нападениям крымских татар, оказалось еще более плачевным, чем Черкасского: от времени и без должного хозяйственного присмотра он обветшал настолько, что оказался малопригоден для организации в нем обороны. Материалы ревизии февраля-марта 1552 года свидетельствуют: «Замок Каневский за полъ четвернадцати леть за пана Остафья Дашковича людми добродревцы рублен з дерева соснового, але вже ветохъ, погнило и попадало, будованья много, трудна на немь не толко оборона, але и сторожа, бо нельзя вже ходити по бланькахь; што не попадало, ино и то ледни отъ витру колышется»[161] (замок Каневский, срубленный через 12 лет после смерти пана Евстафия Дашковича (1544/1545 гг.) рублен из сосны, но весь ветхий, погнил и осыпался, ремонта много, трудна на нем не только оборона, но и сторожевая служба, ибо нельзя ходить по боевым ходам стен, на которых что не обвалилось, то на верту колышется — О.К.).

Еще большую картину разрухи и разорения рисует нам описание внутреннего устройства замка: «Кухня сгнила, покрытье попадало, домки два, избы черные пушкарские, а драбские в стене, вшодши в замокъ по леву; по той стороне, што отъ Днепра, домъ старостинъ ветхий, при земли изба чорна, сени, комора. А по другой стороне, вшодши въ замокъ по праву, подле вежи воротное дом при земли гнилый, а тамъ блиско того дому в городне замкненье, где порохи и иншие потребности ку стрельбе ховають, але хованье там и покрытье лихо»[162] (кухня сгнила, крыша обвалилась, две избы пушкарские без печей, казармы стрелков в стене слева от входа в замок; вдоль стены замка, что от Днепра, дом старосты, гнилая изба без печи с земляным полом. А по другой стене, что справа от входа в замок, около въездной башни подгнивший дом с земляным полом, а близко того дома арсенал, где порох и иные боеприпасы для стрельбы хранятся, но инженерная защита плохая — О.К.).

И далее: «У вежи воротной при земъли, на помосте, стояние сторожем и делом затишно, але небеспечно, абы ся звлаща у ветер не обалило… Воды, а не колодеза въ замъку нетъ. Тайникъ, што былъ з замку землею ку Днепру уделанъ, теперь опушчонъ, окно зачинено помостомъ и землею»[163] (у надвратной башни на помосте сторожевую службу нести удобно, но небезопасно, чтобы в ветер ничего на голову не упало… Воды из-за отсутствия колодца в замке нет. Тайный ход, что под землей был проложен к Днепру, теперь осыпался, вход заделан помостом и землею — О.К.). По сути, с момента постройки замка никто не занимался поддержанием его в обороноспособном состоянии, что и не удивительно, поскольку после объединения Черкасского и Каневского поветов в одно старостово с центром в Черкассах, ни один из административных начальников, включая и князя Д.И. Вишневецкого, судьбой замка не интересовался.

Это наглядно продемонстрировала судьба строительных материалов, выделенных на реконструкцию Каневского замка, которую мы также узнаем из материалов люстрации весны 1552 года. Читаем: «Дерево, которое на будование замъку того за лонского лету зверху волостями приднепръскими припроважено, лежитъ покидано тамъже надъ водою не далеко отъ берега, а не малую часть дерева того понесла вода весною лонскую, а остатокъ тамъже надъ берегомъ и теперь — о несколько десятъ копъ брусья соснового подтрухлило отъ воды вжо, а иншое поразбирано и спалено, а староста напоминанъ о отъпроваженье дерева того отъ берега, поведилъ, ижъ не маетъ кимъ, а тежъ поведилъ, ижъ добродревцы, который вышей полъторы тысячи было, препровадивши дерево тое, лежали тамъ в Каневе большъ месяца, а дерева того отъ берега не отъдаляли за недбалостью справца Ишпана, который былъ надъ ними»[164] (древесина, которая на ремонт замка летом прошлого года из верховий Днепра была сплавлено, лежит, брошенная, на отмели недалеко от берега, немалую ее часть по весне унесло паводковыми водами, а из оставшихся несколько плотов сосновых бревен от воды уже подгнили, а иное порастащено и пущено на дрова; староста был уведомлен о необходимости вытащить строевой лес на берег, но отговорился, что не имеет на это людей, но сообщил, что в прошлом году лесорубы и плотогоны, общей численностью в полторы тысячи человек, которые этот лес сплавляли, оставались в Каневе больше месяца, но дерева того не складировали по небрежности управителя Ишпана (?), который руководил ими — О.К.). Данное обстоятельство, получившее свое закрепление в официальном документе ревизии, еще раз подтверждает наше замечание о полном небрежении князем Д.И. Вишневецким своих военно-административных обязанностей по должности старосты. Как мы уже писали выше, он считал, что для ведения наступательной партизанской войны тыловые фортификационные сооружения ему будут не нужны, а свои базы снабжения — Черкассы и Канев, он сможет защитить от татар в условиях маневренной обороны или за счет серии контрударов по отдельным отрядам степных кочевников — татар и ногаев.