Рядом с врагом - [24]

Его белесые, еле заметные брови опускались над синеватыми глазами, и он отворачивался. Янис не любил похвал.

— Почему же не вспомнить хорошее? — сказал однажды Шерали. — В учебе вы отличались, значит, и в бою отличитесь.

— Тогда говорить будем, — упрямо повторил Янис. Но все знали, что он и «тогда» говорить не будет.

Первое пополнение «Маленького гарнизона», которое привел Тимофей, на редкость оказалось удачным и нужным для отряда.

Гизатуллин словно родился разведчиком. Ходил он бесшумно, легко.

— По-кошачьи, — точно определил Михайлов.

На это сравнение Гизатуллин не обиделся. Он только прищурил глаза и расправил складки гимнастерки под ремнем. Это движение еще больше подчеркнуло его ловкую, стройную фигуру.

— По своему усмотрению подберите людей, — приказал Гизатуллину командир отряда, — и занимайтесь, готовьтесь.

Гизатуллин мог заниматься со своей группой круглые сутки. Он словно испытывал каждого человека: годится ли для сложного задания? На рассвете сержант уводил группу в глубь леса.

— Не ходить надо разведчикам, а летать, — по-своему объяснял он, — земли чуть-чуть касаться, да и то только там, где можно…

А можно было в том случае, если не шуршали под рогами опавшие листья, не раздавался сухой треск хвороста… Попытайся-ка воспользоваться таким «разрешением» в лесу!

— Не задевайте веток, — твердил Гизатуллин.

Но ветки сплетались между собой. Пройди через эту стену!

Один из партизан в конце концов откровенно признался:

— Не смогу, товарищ младший сержант. Грузноват немного я, — он улыбнулся, — для полетов.

— Нет… Нет, — Гизатуллин отрицательно покачал головой. — Твой кулак очень нужен в разведке. Надо учиться ползать, ходить. Ты обязательно все сумеешь, Михайлов наш тоже грузноват, а научился.

Красноармеец Михайлов был среднего роста. Но никакая одежда не могла скрыть его широченных плеч.

В армии он начал заниматься боксом и в полку скоро стал чемпионом. Как многие сильные люди, Михайлов был добродушен, спокоен. Если он начинал о чем-нибудь вспоминать, то непременно каждая история была связана с именами его товарищей по спорту, по службе. О себе он говорил очень редко, смущаясь, по-мальчишески покашливая.

В противоположность ему Коркия был горяч, вечно чем-то возбужден. Он не мог равнодушно ни говорить, ни слушать. Сразу же метнутся густые широкие брови (кто-то в шутку посоветовал поделиться ими с Янисом) над глазами, в которых вечно сверкают огоньки.

Это значит, Коркия готов к спору «до потери сознания… своего противника».

И Михайлов, и Коркия тоже оказались нужными людьми в отряде. У них были военные знания. Да и выглядели друзья настоящими солдатами, на которых можно положиться в любом трудном деле.

— Когда же… по-настоящему немца потрогаем, товарищ комиссар? — часто спрашивали они Шерали Султанова.

— Скоро, скоро. Подготовим людей.

— Уже готовы! — выпаливал Коркия. — Можно драться! Все готовы.

— Ну, все-то не все, — спокойно замечал Михайлов.

— Почему не все! — возмущался Коркия. — Ты готов, я готов, все другие готовы.

Коркия считал, что такого «конкретного» заявления достаточно.

— Скоро, скоро, — продолжал успокаивать комиссар.

И вот пришло время, когда Султанов, пригласив друзей, сообщил им о решении напасть на разъезд.

— Справимся? — Он взглянул на красноармейцев.

— До последней капли крови будем биться с врагом. Умрем в бою! — неожиданно заявил Коркия.

— Когда идешь в бой, нужно о жизни думать, — улыбнулся комиссар. — Не таиться, конечно, в кустах, но все же с умом воевать. Кровь надо беречь. Она еще пригодится. Ох, как пригодится. Мы хотим еще пожить и будем жить!

Коркия смущенно покосился на друзей.

— Так я, товарищ комиссар, имел в виду безвыходное положение… Да и в этом случае с собой десяток фрицев прихвачу. Если не больше…

— Даже в безвыходном положении нужно за жизнь драться.

— Как же иначе! — решил шуткой закончить разговор Коркия. — Не знаю, кому как, а мне пока жизнь нравятся. На земле светлей и веселей.

— Когда ты сам на ней хозяин… — коротко добавил Михайлов.

— Будем хозяевами! — Шерали Султанов осмотрел солдат. — Сегодня немцы еще раз почувствуют, кто здесь хозяин. Итак, несколько слов о разъезде «Лесном».

Комиссар развернул карту.

— Разъезд наш ближайший сосед. Немцы уже успокоились, решили, что появление русских было стихийным. Просто кто-то пробивался на восток, к своим, и вынужден был вступить в бой.

Шерали впервые в жизни приходилось ставить по-настоящему боевую задачу бойцам. Из головы вылетели формулировки приказа, которые он учил в армии. Нужно было разбивать людей на группы. Каждой группе определить точный участок действия.

«Нет, все-таки я гражданский человек, — невольно подумал Шерали. — Если бы это касалось деревьев, все можно было бы решить легче и быстрее. А здесь…»

Он решил не вспоминать потерявшиеся в тумане прошлого формулировки, а объяснить боевую задачу своими словами.

— На первый взгляд все очень просто. Внезапность — и в результате легкая победа. Но стоит вспомнить местную пословицу: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

Шерали рассказал о задании такими обычными словами, что все действительно могло показаться легким.