Русский консерватизм и его критики. - [81]

.

Игнорируемый левыми, Чичерин не лучше ладил и с правыми. Правительство, довольное его поддержкой, сначала было к нему благосклонно, но затем, в своей обычной нетерпимой манере, не принимая критику некоторых своих действий, начало чинить ему препятствия. В 1868 году он понял, что должен оставить должность профессора Московского университета в знак протеста против нарушения университетских уставов. В 1882 году, будучи московским городским головой, он был уволен, потому что призывал к увеличению полномочий местных органов и к созыву всенародного собрания[28]. После этого Чичерин удалился в свое поместье.

Находясь под впечатлением от различных проявлений властного давления и беззакония, как, например, репрессивных действий Александра III и травли евреев, Чичерин отказался от идеала прогрессивного абсолютизма. В своей последней опубликованной книге он писал, что самодержавие — первоначально сила, созданная во благо, — перестало быть таковой: реформированная Россия не могла жить под началом нереформированной власти. Неограниченные полномочия царя, осуществлявшиеся с помощью бюрократии, приведут Россию к катастрофе[29]. Единственный путь предупредить такое развитие событий — это ограничить царскую власть[30].

Самый молодой теоретик либерально-консервативного лагеря, Александр Градовский (1841–1889), был менее известен, чем Кавелин или Чичерин, потому что, целиком поглощенный научной работой, не участвовал в той же степени в общественной жизни. Специалист по праву, он тоже подчеркивал созидательную роль государства. Уже в молодости он писал, что в России «инициатива каждой меры, клонившейся к благосостоянию народа, истекала всегда от верховной власти»[31]. Он считал самодержавие полностью совместимым с гражданскими свободами и верховенством закона[32].

Такова была характерная черта российского либерализма во время правления Александра II и Александра III: это послужило причиной того, что Петр Струве в манифесте Российской социал- демократической рабочей партии, написанном им в 1898 году по ее просьбе, утверждал, что чем дальше к востоку от Европы, тем более застенчива «буржуазия», поэтому задача завоевания демократии ложится на плечи рабочего класса и социалистических партий. Действительно, либеральный консерватизм был абстрактной и нереалистичной доктриной. Представление, что неограниченная монархия может с уважением относиться к гражданским правам, было далеко от реальности; учитывая, что каждая политическая организация стремится усилить свою власть, правительство не могло способствовать достижению гражданских прав и свобод, видя в них раздражающие препятствия и стараясь их уничтожить.

По мере осознания этой реальности российское либеральное движение радикализировалось, его руководство переходило к тем силам, которые были сосредоточены в земствах и требовали, а в 1905 году добились конституционного режима для России.

Как я уже указывал, многие реформы, например введение в 1864 году местного самоуправления в виде земств и городских дум, не были должным образом подготовлены. Проводя их, правительство отчасти руководствовалось желанием переключить внимание образованного класса с политики на практическую, неполитическую деятельность, а отчасти — необходимостью способствовать решению таких местных неполитических проблем, как создание сельских медицинских и образовательных учреждений. Это были проблемы, с которыми обычный административный аппарат справиться не мог. Похоже, правительство не осознавало, что в обществе, управляемом жестким бюрократическим способом, органы самоуправления, вне зависимости от пределов их функций и власти, были чужеродны, что неизбежно приводило их к постоянным конфликтам с администрацией.

В 1899 году Витте, бывший тогда министром финансов, написал секретный доклад царю под названием «Самодержавие и земство»[*]. Его целью было препятствовать идее министра внутренних дел И.Л. Горемыкина ввести земства в тех регионах империи, где они отсутствовали (первоначально они были введены только в 35 губерниях с преимущественно русским населением). Витте говорил «о полном и фундаментальном противоречии между бюрократическими органами и органами самоуправления»:

В государстве же самодержавном противоположение местного самоуправления правительству или Верховной власти неизбежно в том смысле, что здесь означенная власть основана на одном принципе, — единой и нераздельной воли Монарха, не ограниченной самостоятельной деятельностью народных представителей, а местное самоуправление — на другом принципе — самостоятельной деятельности выбранных населением представителей его, действующих лишь под надзором Монарха и лиц, Им назначенных, от него доверенных[33].

А вот как Градовский писал о земстве: «Явление поистине необычайное! В руках правительственных мест и лиц (губернатор, губернское правление, полиция) осталась власть без компетенции; в руках земских учреждений сосредоточилась компетенция без власти»[34]. На этом основании министр внутренних дел Дмитрий Толстой в 1886 году тайно предлагал аннулировать закон 1864 года о создании земств, а органы местного управления полностью подчинить бюрократии