Русский консерватизм и его критики. - [80]

.

Чичерин вырос в высококультурной и богатой помещичьей семье, ведущей свой род от итальянцев, которые приехали в Россию в 1472 году в свите Софьи Палеолог, невесты Ивана III. В 1844 году, в возрасте 16 лет, он поступил в Московский университет. Там он быстро подпал под влияние Т.Н. Грановского, ведущего специалиста по средневековой Европе, и через него под власть Гегеля, чья философия истории сыграет решающую роль в его интеллектуальном развитии. Он стал «правым гегельянцем» и в этом качестве прославлял государство как прогрессивную силу, которая освободила человека. В то же время он хотел, чтобы правительство гарантировало своим подданным гражданские права. До середины 1860-х годов он считал самодержавный режим вполне совместимым с такими правами:

Русскому человеку невозможно становиться на точку зрения западных либералов, которые дают свободе абсолютное значение и выставляют ее непременным условием всякого гражданского развития. Признать это значило бы отречься от всего своего прошедшего, отвергнуть очевидный и всеобъемлющий факт нашей истории, которая доказывает яснее дня, что самодержавие может вести народ громадными шагами на пути гражданственности и просвещения[20].

«Крайнее развитие свободы, присущее демократии, — писал он далее, — неизбежно ведет к разложению государственного организма. Чтобы противодействовать этому, нужна сильная власть»[21].

Негативное отношение к предложениям даровать России конституцию и парламент он объяснил в своих воспоминаниях в выражениях, сходных со словами Александра И:

Время ли теперь начать подобные опыты? — спрашивал я. — Организация русского общества достаточно ли крепка, чтобы вынести на своих плечах такой порядок? На это нельзя отвечать иначе, как отрицательно. Россия вся обновляется; у нас нет ни одного учреждения, которое бы осталось на месте; которое бы не подверглось коренным переменам. Изменяется местная администрация, изменяется все судебное устройство, а без суда не мыслим конституционный порядок. Ныне пошатнулись основы всего общественного здания, отношение различных классов между собою и участие их в местном управлении. Освобождение крестьян нарушило весь прежний порядок, а новый еще не создался… Одним словом, при настоящем положении дел от народного представительства ничего нельзя ожидать, кроме хаоса[22].

Свое мнение он изменил довольно скоро, в 1860-х годах, когда царское правительство нарушило введенные им самим университетские уставы и резко сократило финансовые полномочия земств; во второй половине своей долгой жизни, во время контрреформ, последовавших за убийством Александра II, Чичерин перестал считать, что самодержавие продвигает либеральные институты, и пришел к защите конституционной монархии.

Чичерин не принимал два других господствовавших течения того времени — славянофильство и социализм. Первое он отвергал на том основании, что ничего уникального в России нет, ибо в действительности она следовала тем же путем эволюции, что и Западная Европа: этот аргумент он подкрепил своим исследованием, в котором утверждал, что крестьянская община — фетиш славянофилов — была не древнеславянским институтом, не основой для будущего социализма, а побочным продуктом петровского душевого налога. Он также отвергал отрицательное отношение славянофилов к Петру Великому как правителю, который, по их мнению, сильно повредил русские национальные традиции. Он считал славянофильскую теорию абстракцией: вне московских салонов, как писал он в своих воспоминаниях, «русская жизнь и европейское образование преспокойно уживались рядом, и между ними не оказывалось никакого противоречия; напротив, успехи одного были чистым выигрышем для другой»[23].

Что касается социалистов, то он не мог согласиться с их идеализацией крестьянства, их предсказаниями о неминуемой гибели европейской цивилизации, их стремлениями возложить на общество формирование морали и моральный контроль, ибо, по его мнению, это должно было привести к «ужаснейшей тирании, какую можно себе представить»[24]. На его взгляд, Чернышевский и Писарев, радикальные герои 1860-х, можно сказать, «участвовали» в Великих реформах «наподобие мух, которые гадят картину великого художника»[25].

В жизни Чичерина было две трагедии: одна заключалась в том, что он, третировавшийся как консерваторами, так и либералами, оказался изолированным и потому его мысли — относительно бесплодными; другая — в том, что российская аристократия не оправдала его ожиданий в плане содействия установлению верховенства закона и проявления уважения к гражданским правам.

В своей последней работе, опубликованной анонимно в Берлине в 1901 году, — «Россия накануне двадцатого столетия» — Чичерин выразительно описал, как репрессивная политика Николая I способствовала отчуждению от власти большей части образованного общества: «Не только люди крайних мнений, но и вся мыслящая часть общества привыкла смотреть на правительство как на своего врага»[26]. Эта позиция означала, что государство не получило надлежащей поддержки, когда начало осуществлять свою программу реформ, а те люди, которые, как и он, хотели, чтобы общество сотрудничало с правительством, оказались власти ненужными. На самом деле он был отвергнут популярными выразителями общественного мнения: Герцен и Огарев называли его «лакеем», Чернышевский был не намного добрее