Русский Холокост. Истоки и этапы демографической катастрофы в России - [72]

Хрущев скоро лично убедился, что совнархозная централизация сложнее отраслевой и существенно проигрывает ей в эффективности, что для хозяйства России в целом это тупик. Начались гонки микрореформ, чтобы поправить дело.

Мелкие совнархозы стали укрупнять, стали создавать совнархозы-гиганты, стали создавать массу региональных и союзных координирующих структур и т. д. без конца и без видимой существенной пользы. Вред всей этой затеи был многим очевиден, но в условиях партийной и государственной диктатуры остановить горе-реформы диктатора Хрущева было невозможно.

Реформы Хрущева укладывались в рамки простых действий, не требующих умственных усилий: соединить, разъединить, переместить, изменить назначение… Было проведено укрупнение колхозов, согласно идее агрогородов, сближающих по уровню жизни город и деревню. Была проведена авантюрная ликвидация МТС и передача техники непосредственно колхозам. Оставшись без централизованного и квалифицированного обслуживания, машины быстро, иногда насовсем выходили из строя. В конце 50-х годов произошло катастрофическое сокращение парка сельскохозяйственной техники.

Во второй половине 50-х годов XX века набрала силу кампания перевода части колхозов в совхозы. Люди на селе в колхозах по-прежнему жили впроголодь на редко оплачиваемые «палочки» за выход на работу. Их беспощадная и беспрерывная эксплуатация большевистским государством не имела себе равных во всей длинной истории России. На трудодни распределяли то, что оставалось после обязательных поставок государству, а уровень этих поставок партийные чиновники от государства-мародера определяли по произволу, независимо от погоды, условий, наличия трудоспособных в хозяйстве и т. п. Доходы колхозников были мизерны, нищая жизнь их, как невольных, крепостных людей, была ужасна.

В совхозах зарплату платили независимо от погодных условий и размеров урожая, то есть от стихийных факторов. Это было кое-что. Колхозники бросились наперегонки преобразовывать свои колхозы в совхозы. Но тут большевики-эксплуататоры остановились: пришлось выделять на село больше денег, чтобы честно оплачивать труд селян. Хрущев, попав в очередной, созданный им тупик, остановил этот процесс. Те, кто не успел «преобразиться», так и остались в колхозах. На селе установилась неестественная и несправедливая чересполосица: колхоз, совхоз, колхоз, совхоз… В очередной раз дело заботы о людях-тружениках приняло уродливые формы и не было доведено до конца.

Освоение целинных земель Северного Казахстана, Сибири, Алтая, Южного Урала в зонах рискованного земледелия проходило без учета климатических условий и характера почвы, без опытного постоянного крестьянского населения, без севооборота. На многих подвергшихся распашке землях имела место экологическая катастрофа: засоление полей, ветровая эрозия почвы. Порадовал хороший урожай 1956 года, но зерно негде было хранить. Его ссыпали на землю и укрывали брезентом, значительная часть урожая погибла не только из-за плохих условий хранения, но и при транспортировке, не было чехлов на кузова, не было нужного количества техники и транспорта. В дальнейшем урожайность целинных полей резко снизилась, что привело к кризису 1962–1963 гг. Как тут не вспомнить с горечью знаменитое: «Что они ни делали, не идут дела…». Эти слова из песни, ставшей народной, имеют глубокий смысл: в рамках жесткой неменяемой крепостной системы, когда жизненные силы народа находятся в оковах, невозможно добиться успеха никому, даже если «семь пядей» во лбу, а уж если их нет, то и говорить не о чем.

Освоение целины в очередной раз высветило некомпетентность Хрущева-хозяйственника, его неспособность комплексно решать поставленные задачи, предвидеть возможные проблемы и заблаговременно готовиться к их разрешению. Комплекс «кухарки» во власти не покидал Хрущева, хотя, надо признать, проблемы были серьезные. Они порождались особенностями крепостной системы эксплуатации сельских тружеников, при которой государство строго следило, чтобы люди не богатели, а если это происходило, бессовестно отнимало у них малейшие накопления, ограничивало достаток. Появилось зерно – появился дешевый хлеб, появился дешевый хлеб – появилась возможность держать скотину и наконец-то наесться вдоволь как в городе, так и в деревне. Не тут-то было. Хрущеву это не нравилось, как и картины на выставке («Вы что – мужики?..). В августе 1956 года, несмотря на мощный урожай, было принято постановление Правительства «О мерах борьбы с расходованием государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту», которое по смыслу следовало назвать «Об очередных мерах по борьбе с народом». В нем вводились нормы налогов на скотину и размеры обязательных поставок молока и мяса государству, а также сатанинские размеры штрафов за скармливание хлеба животным. С мечтой вдоволь напиться своего молока и наесться своего мяса населению пришлось проститься. В то же время пришлось проститься с мечтой видеть в Хрущеве очередного «отца народа».

А уж когда «Наш Никита Сергеевич» объявил о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, а еще раньше – «догоним и перегоним Америку», народ вдоволь насмеялся – этого было вдоволь. Разъединить обкомы и соединить санузлы, поставить задачу соединить потолок с полом – это одно. А вот оставить к себе уважение в народной памяти – это другое.