Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим - [67]

В Беларуси А. Г. Лукашенко провел дальновидную политику официального двуязычия, отвергнув идеи «русинизации» и «белорусизации» как националистические, влекущие к национальной розни. Обращаясь к народу и Национальному собранию 22 апреля 2014 г., Президент сказал: «Если мы перестанем разговаривать по-русски, мы потеряем разум. Если мы разучимся разговаривать по-белорусски — мы перестанем быть нацией». Более того, после событий на Майдане в апреле 2014 г. А. Г. Лукашенко обратился к тому факту, что русский язык является частью общего культурного поля белорусов, украинцев и русских: «Русский язык — это общее достояние прежде всего трех братских народов: украинцев, белорусов, россиян. Да и других народов, с которыми мы жили в одной стране. Этим самым еще раз хочу подчеркнуть для тех, кто пытается «приватизировать» русский язык. Он наш. Он не российский и не украинский. Он наш. Это живое достояние, в том числе и белорусов»[403].

Брошенный белорусам упрек в том, что они сохранили советский менталитет в гораздо большей степени, чем другие постсоветские народы, на самом деле подтверждает как раз обратное: продолжение советского опыта является для белорусского народа спасением, так как это способствует развитию нации без потрясений, например таких, которые сейчас происходят на Украине.

Центральноевропейская vs восточноевропейская идентичность

Еще одним отличием украинцев (в основном галицийцев) от белорусов является их центральноевропейская идентичность, определяемая как готовность страны к «интеграции в Европейский Союз». Белорусам, напротив, из-за их нежелания разорвать отношения с Россией вменяется «слабо-выраженная национальная идентичность»[404].

«Центральная Европа» и «Восточная Европа» являются геополитическими понятиями и зависят от сфер влияния, сложившихся в конкретный исторический период. Первое понятие охватывает Западную Европу и опосредованно, через Польшу, включает белорусские и украинские земли.

Второе понятие относится к периоду СССР до 1991 г. «Центральноевропейская идентичность» и «восточноевропейская идентичность» являются конфликтующими понятиями ввиду того, что последнее имеет пророссийский подтекст. Белорусские националисты пытаются навязать идею, что экономический союз России и Беларуси превратит последнюю в «банановую республику»[405], чего не произойдет с ориентированной на Европу Украиной. Отметим, что реальная ситуация свидетельствует как раз об обратном: олигархическая постсоветская модель украинского государства превратила богатейшую советскую республику в обедневшую колонию, находящуюся в практически полной зависимости от России. Беларусь, напротив, переживает устойчивый экономический рост, который происходит благодаря интеграции национальной экономики в российский рынок (а после образования Таможенного союза и ЕАЭС — в евразийский).

Связь с Россией и так называемым русским миром не ослабляет белорусскую идентичность, а, наоборот, укрепляет ее, учитывая, что Россия продолжает придерживаться идеологии об общем культурном поле без националистических или имперских замашек.

Европейская демократия vs беларуский авторитаризм

Критики Лукашенко до начала второго майдана на Украине называли его режим «восточноевропейский» или «авторитарный султанизм», которому противопоставляли идеал «европейской демократии». Причина на самом деле в отказе Лукашенко от приватизации по-русски (по-гайдаровски), от шоковой терапии и т. д., т. е. позиции государства остались сильнее рынка. Отсюда и упреки, что в Беларуси нет демократии и следовательно нет «легитимной постсоветской нации и государства»[406].

Критики Лукашенко не допускают даже вариант успешной беларуской нации без их идола: «либеральной демократии»[407] (отношение к ней у них весьма идеологическое и квазирелигиозное).

Если в Минске нет рыночной экономики, значит, нет нации, а «слабая беларуская идентичность» из-за «султанизма» Лукашенко и все это делает Беларуси ближе к Азии, чем к Европе[408]. Наоборот, Украина представлена как антипод Беларуси и как европейское государство и нация из-за тотального отрицания советского прошлого. Вывод идеологический и архи-политкорректный. Азиатскому «султану» Лукашенко противопоставляется европейский гетман на Украине. Лукашенко на Западе до 2013 г. не столь демонизирован как Путин, скорее, его иронически описывают в стиле северокорейского чучхе или Чаушеску, а Беларусь называют «европейской Кубой»[409].

А Лукашенко прагматик как Путин и далек от всяких идеологий, лишь бы был конкретный результат для государства. Беларусь, так же как и Украина, так же как и Россия находится между Востоком и Западом и дает свой пример сообщества двух традиций на фоне славяно-балтийского синтеза.

Славяно-балтийская европейская культура, евразийский авторитаризм и советская символика и память о Победе — память победителя, не побежденного как галицийские украинцы и их герои, — все это создает беларусскую нацию как стабильную и без всяких фрустраций. Однако ее целостность зависит от союза с Россией, а не от партнерства с Европой.

Заключение

Евразийский союз: неосоветская или постсоветская геополитическая идентичность?