Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории - [20]
Новый посол А. И. Нелидов сразу по вступлении в должность поручил сотруднику посольства А. Яковлеву собрать имеющийся в архиве материал по иверскому делу[135]. После изложения содержания документов Яковлев сделал вывод, что права грузин на Ивирон неоспоримы, но ввиду не потерявшего еще своего острого характера греко-болгарского вопроса императорское посольство признавало неудобным выступать до настоящего времени на защиту притязаний грузин касательно передачи им в полное управление Иверского монастыря и на введение в нем общежительного устава. Что же касается миним ума требований грузин (вышеизложенные 4 пункта), то все считают его выполнимым и указывают в качестве средства не на содействие Вселенского патриарха, не пользующегося авторитетом на Афоне, а на секвестр всех доходов монастыря, хотя бы на время[136].
В конце 1882 г. Венедикт добился у Александра III ежегодного пособия в 3 000 рублей для поддержания грузинских иноков — впредь до уравнения их прав с греками в Иверском монастыре[137]. В мае 1883 г. Александр III пожертвовал келлии 15 000 рублей на строительство храма, что вызвало сильное раздражение у иверцев. Министр иностранных дел специально предупреждал Венедикта, чтобы он проявлял крайнюю осмотрительность при строительстве и избежал нового скандала. Оканчивать строительство без разрешения греков не следует[138]. Иверцы подали в афонский Протат жалобу на грузин, нарушающих келлиотское правило: вместо трех человек братии они собрали 40 и тем самым наносят убыток монастырю[139]. В поисках средств против русских и грузин греческие монахи пригласили на Афон греческого консула в Фессалонике П. Логофетиса для ознакомления с делами Св. Горы. Он пробыл там около четырех недель[140].
Венедикт между тем не спешил возвращаться на Св. Гору, а продолжал ходатайствовать перед высокопоставленными лицами. В феврале 1885 г. он намеревался поехать из родного Кутаиса в Петербург, чтобы прибегнуть к покровительству великого князя Михаила Николаевича и К. П. Победоносцева, «тоже оказывающего делу нашему благосклонное внимание»[141]. 20 мая 1885 г. дворянское собрание Кутаиса представило Победоносцеву требования грузинских монахов: 1) преобразовать Ивер в общежительный монастырь; 2) чтобы им руководили грузины; 3) чтобы до решения вопроса все иверские владения в России были переданы грузинам; 4) чтобы грузинский монастырь был под покровительством правительства. Российский Св. Синод отправил на Афон С. В. Керского для расследования дела[142]. Между тем доходы Ивирона удерживались посольством.
Новый консул в Фессалонике И. С. Ястребов посетил Афон в мае 1887 г. 4 июня 1887 г. он отправил отчет о результатах своей поездки послу в Константинополе. Иверцы, писал он, намерены помириться с грузинами только в том случае, если эти последние заявят о своей покорности существующему на Афоне закону о келлиотах. Они даже готовы снова принять о. Венедикта, если он перестанет возмущать совесть православных претензиями национального характера[143]. В целом разделяя линию дипломатии касательно «понудительных» методов борьбы с греками путем удержания денег, Ястребов, однако, не во всем соглашался с крайней позицией Якобсона. Домогательства грузин, на его взгляд, в юридическом смысле малоосновательны, «хотя, быть может, они и зиждутся на понятиях высшего исторического права»[144]. Следовательно, единственная возможная мера примирения — это выработка modus vivendi и отказ от крайних притязаний. Тогда можно было бы выхлопотать в пользу грузин некоторые имущественные льготы, право отправления служб перед иконой Портаитисса и пользование архивами и библиотекой монастыря. Передать же грузинам доходы с кавказских имений, как предлагал А. А. Якобсон, вряд ли возможно. Такие действия, считал посол, не соответствуют примирительным и возвышенно-христианским целям императорского правительства на Востоке[145].
По-видимому, упорство Венедикта в его максималистских требованиях в конце концов превысило меру терпения Ястребова. «По толкованию о. Венедикта и грузинского дворянства, этот монастырь с переходом Грузии в состав Российской империи должен перейти во владение России и, следовательно, грузинских монахов. Силлогизм достойный грузинской логики!»[146] Все афонские монастыри были когда-то во владении византийских императоров, а затем перешли в собственность Оттоманской империи. Странно, как грузины не могут понять этой простой вещи. Иверцы правы, когда говорят, что виновники спора не они, а о. Венедикт. Следует выдать монастырю его деньги и прекратить потакать Венедикту в его несправедливом иске. Если бы посольство не вступилось за него в самом начале дела, то он бы давно проиграл его окончательно[147].
Дело мало продвинулось вперед и в 1890-е годы. В официальную омологию на владение келлией был вписан только один ее насельник — о. Иона. В случае его смерти следовало бы изгнание грузин с Афона[148]. В начале 1893 г. грузины ходатайствовали перед Александром III об увеличении пособия келлии с 3 000 до 4 000 рублей, но им было отказано
