Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории - [18]

Ильинский скит приобретает право на спорный участок земли, а также и право рубить камни из желаемой ими камнеломни для новых строений и собора, равно обязались уплатить Пандократорскому монастырю за все те расходы, которые он имели за все время спора, 2 000 лир турецких, что составляет 17 500 руб. кредитными билетами»[117]. В посольстве все поздравляли Беглери с успехом его миссии, а А. И. Нелидов немедленно распорядился выслать принадлежащие Афону деньги. После заключения перемирия необходимо было получить утверждение его условий патриархом. Неофит VIII некоторое время колебался ввиду слухов, что ильинцы подкупили греческий монастырь. Вопрос был улажен в результате переговоров Г. П. Беглери с ближайшим советником патриарха митрополитом Ираклийским Германом, после чего сигиллион (патриаршая грамота) был издан[118]. Через месяц, однако, некоторые члены патриаршего Синода приостановили работу по оформлению грамоты. На каком основании, спрашивали они патриарха, патриархат дозволяет именоваться некоторым афонским обителям «русскими», в то время как церковь стремится никаких национальностей не признавать? Соглашение Ильинского скита с Пандократором было заключено за деньги, подарки и из страха. Расследовать обстоятельства дела было поручено Дорофею, епископу Метрскому[119]. После этого Неофит VIII заверил русскую сторону, что ильинцы теперь могут действовать и без грамоты[120].

Дело грузинской Келлии св. Иоанна Богослова

Еще более напряженно развивались события вокруг другого спора — грузинских монахов келлии Св. Иоанна Богослова и греческих насельников Иверского монастыря, которому принадлежала эта келлия[121]. Начальная история афонского монашества связана с именами грека Афанасия Афонского, основателя Великой Лавры, и грузин Иоанна и Евфимия, основателей Иверского монастыря. Грузины в византийский период составляли значительную часть афонского монашества. Тогда они пользовались покровительством и поддержкой как грузинских царей, так и высокопоставленных военных грузинского происхождения, находившихся на императорской службе. Однако впоследствии, в результате постоянных войн, древняя Грузия пришла в упадок, а с ней и грузинское монашество Афона. К середине XVIII в. Ивирон окончательно перешел в греческие руки.

В 1861 г. на Афон прибыл грузин Вахта Баркалай который надеялся принять постриг в грузинском Ивироне, но с большим разочарованием обнаружил всего четырех своих соотечественников, живших в келлии пророка Илии. Баркалай пожелал поселиться там, но иверский игумен запретил ему. Тогда он познакомился с духовником Пантелеймонова монастыря о. Иеронимом, который вдохновил его возродить Иверский монастырь для грузинов. У себя на родине Баркалай заручился поддержкой епископа Имеретинского Гавриила; тот постриг его в монахи с именем Венедикт и официально отправил на Афон. С бумагой от епископа Гавриила Венедикт собрал 35 000 рублей, добавил к этой сумме еще 10 000 рублей собственных денег и пустил эту сумму в оборот при помощи своего двоюродного брата. В 1868 г. Венедикт прибыл на Афон в сопровождении 12 соотечественников и купил келлию Св. Иоанна Богослова за 10 000 гросиев (3 000 рублей). Затем он начал строительство корпуса на 50 монахов, по окончании которого Пантелеймоновский монастырь издал подтвердительную грамоту, в которой келлия называлась «Новоиверским монастырем». После секуляризации имений афонских монастырей в Бессарабии и на Кавказе Венедикт пытался записать имения на имя частных лиц, однако иверские монахи воспротивились этому. В последующие годы Венедикт постоянно старался привлекать внимание русских и грузинских властей к Ивирону с требованием, чтобы монастырь был передан грузинам, игумен был избран из их числа и в нем был восстановлен общежительный устав.

28 февраля 1875 г. Венедикт обращается с таким прошением к российскому послу Н. П. Игнатьеву, в котором жалуется на то, что греки не дают грузинам монастырских хрисовулов (грамот византийских императоров), поэтому доказывать права грузин на Иверский монастырь приходится на основе других источников. По мнению Венедикта, следует ввести общежительный устав в монастыре путем задержки доходов Ивирона от принадлежащего ему Никольского монастыря в Москве и недопущения туда нового настоятеля архимандрита Амфилохия[122]. В 1879 г. Венедикт обратился с письмом к помощнику кавказского наместника Д. И. Святополк-Мирскому с просьбой о ходатайстве о восстановлении прав грузин на Ивирон. Соответствующая бумага была отправлена и послу А. Б. Лобанову-Ростовскому[123].

Однако, следуя предписаниям министерства, посольство не сочло возможным удовлетворить требованиям грузин. Ответное письмо помощнику Кавказского наместника было достаточно резким: ввиду незначительности числа грузинских иноков, преобладания в монастыре греков и того, что русские подданные, принявшие постриг за границей, утрачивают тем самым российское подданство и теряют право на официальное покровительство России, российское посольство не считает возможным защищать грузин[124].

Вряд ли российский посол был до конца прав в данном случае. Как отмечалось выше, вопрос о подданстве русских монахов на Афоне составлял предмет спорный. Что касается покровительства, то всем было известно, что 62 статья Берлинского трактата прямым текстом говорила о праве негреческих монахов Афона пользоваться покровительством своих посольств и консульств. Отказ Лобанова-Ростовского объяснялся невозможностью выполнить фантастические требования Венедикта.