Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) - [35]

В северо-восточной части Северщины, в земле вятичей (верховья Оки с притоками) находились «верховские» княжества. «Верховские» князья изучаются уже так давно, что для нашей цели нет необходимости обращаться к фактической стороне дела.[552] Гораздо интереснее разобраться в сущности этой княжеской власти. Прежде всего привлекает внимание территориальное размещение этих князей. Еще Р.В. Зотов подметил, что крупнейшие волости домонгольского периода наряду с более мелкими переходят в последующий период. Вскоре после татарского нашествия в Черниговской земле появляются новые ветки княжеских родов и «удельная раздробленность доходит в XIV в. до чрезвычайности».[553] Это дробление идет в землях вятичей, в которых, как известно, так и не сформировались сильные демократические традиции, столь характерные для древнерусских городов-государств. Другой важный момент — это расположение их на тревожном порубежье. Маленькие княжества постоянно служат предметом споров соседних государств. Эти два фактора, с нашей точки зрения, надо обязательно учитывать, когда речь идет о судьбах «верховских» князей.

Отметим, что здесь удержались старые русские князья. Постепенно они перешли на службу к литовскому князю. В основном это происходит в 1405–1408 гг. во время правления Витовта. Впрочем, картина была сложнее: в ряде городов устанавливалось наместичье правление, и великий князь распоряжался этими районами.[554] Интересная черта в положении этих князей — их служба «на две стороны», о которой неоднократно писалось в литературе. Формула, «а которые князи служат тобе Казимиру королевичу из своих отчын», которую встречаем, например, в договоре Василия Васильевича, Ивана Андреевича Можайского, Михаила Андреевича Верейского, Василия Ярославича Боровского с Казимиром, хорошо отражает суть сложившейся ситуации.[555]

Мы располагаем рядом договоров, которые определяют характер отношений этих князей с литовским «центром». Приведем для примера один из образчиков такого договора: «Бил есми чолом великому князю Казимиру королевичу, иж бы мене принял у службу… мене пожаловал, принял мене у службу, по князя великого Втовътову доконъчанью. А мне ему служыти верне, без всякое хитрости, и во всем послушъному быти; а мене ему во чьсти и в жалованья и в докончаньи держати, по тому ж, как дядя его мене держал господар великий князь Витовт в честь и в жаловании. А полетнее мне давати по старине».[556]

Как подметил еще Ф.И. Леонтович, в источниках нет никаких указаний на то, что князья верховокие, подобно другим литовским князьям, принимали участие в общих делах государства и о том, что они получали от великих князей свои родовые земли и вотчины в виде пожалований и выслуг. Служебная зависимость этих князей не влияла на права их владения. Когда в актах идет речь о разделе пограничных волостей между литовскими и московскими великими князьями, то говорится о разделе самих князей, настолько они срослись со своими отчинами и «делницами».[557] Другими словами, сложившиеся условия способствовали развитию собственности князей на их отчины. Перед нами классический «удел». После 1503 г. большая часть этих княжеств отошла к Москве. Правда, верховские князья встречаются на службе у великого князя литовского и позже, но положение их уже изменится и будет подобно положению других служилых князей (они получат вотчины и «доживотья» в различных частях Великого княжества Литовского).

Посмотрим, как обстояло дело в соседней Киевской земле. Известно значение этой земли для домонгольокого периода нашей истории. На протяжении всего этого периода Киев номинально оставался главным русским городом, и многие князья считали почетным для себя оказаться на «златотканом» киевском столе. Но такая роль столицы на Днепре привела к ослаблению Киевской земли, как, впрочем, и киевской княжеской власти.[558] Уже в первой половине XIV в. здесь мы застаем княжескую власть, несмотря на все тяготы, которым подверглась эта земля от татаро-монгольского нашествия и вышеупомянутых перипетий еще киевского периода. Источники знают здесь некоего князя Федора. Князь этот, как и характер его отношений с литовским центром, всегда вызывал большие сомнения у исследователей. Тем более, что появляется он на исторической сцене в тандеме с ханским баскаком (некоторые историки по этой причине считали его ставленником татар). Сомнения относительно личности Федора разрешились после опубликования в 1916 г. «отрывков» В.Н. Бенешевича по истории церкви.[559] Новейший исследователь Ф.М. Шабульдо, опираясь на эти отрывки, имел все основания отождествить Федора с братом Гедимина[560] (т. е. Федор был ставленником литовского великого князя). Но власть его в Киевской земле была территориально ограничена и распространялась лишь на северную часть земли. Южная же часть Киевщины оставалась подчиненной ордынской администрации до середины 90-х годов XIV в.[561]

Вероятно, власть литовского князя была ограничена не только ордой, но и сохранением достаточно мощных древнерусских демократических традиций. Вот что сообщает нам белорусско-литовская летопись относительно прихода Гедимина к Киеву. Князь Гедимин, собрав большие силы, пошел «по Велице дни на князя Станислава киевского, и пришел, возмет город Оуручеи и город Житомир». Киевский князь, заключив союз с переяславским князем Олегом, с князем брянским и с князем волынским, и «собралися вси у великом множестве людей своих русских». На реке Ирпень состоялась битва, в которой «поможе бог» Гедимину. Войско русских князей было разбито, а князья киевский и брянский убежали в Брянск. Гедимин «оступит Белгород». «И горожане видечи, иж господарь их з войска побег, а войско все наголову поражено, и они, не хотечи противитися войску так великому литовскому». Затем Гедимин обложил со всех сторон Киев, и «кияне почалися ему боронити. И лежал князь великий Кгиндимин под Киевом месяц, а затым здумали межи собою горожане киевский, иж моцы великого князя не могли терпети болши того без господаря своего, великого князя Станислава киевского. И вслышати то, иж Станислав утек от Кгиндимина, и войско господаря их побито, а в них нет зоставы никаторое, а князь их ни зоставил. И они, змовившимися одномысленне, поддалися великому князю Кгиндимину, и шедши з города со кресты игумены и попы и дьяконы, и ворота городовыи отворили, и стретили великого князя Кгиндимина честно, и вдарили ему челом, и поддалися служити ему, и присягу свою великому князю… на том дали… били челом великому князю Кгиндимину, штобы от них отчизны не отнимал. И князь Кгиндимин при том зоставил и сам честно у город Киев уехал. И слышали то пригородки киевский, Вышегород, Черкасы, Канев, Путимль, Слеповрод, што кияне передалися с городом, а господаря своего слышали, иж втек до Брянска, а силу его всю побнту, и вен пришли до великого князя Кгиндимина и с тыми вышереченными пригородки киевскими подалися служити, и присягу на том дали великому князю Кгиндимину. И переяславляне слышали, иж Киев и пригородки киевскиии подалися великому князю Кгиндимину; а господарь их князь Олг от великого князя Кгиндимина убит, и они, приехавши, и подалися з городом служити великому князю Кгиндимину, и присягу на том дали. И князь великий Кгиндимин, узявши Киев и Переяславль и вси тыи вышереченные пригородки, и посадил на них князя Миндовгова сына Олкгимонта, великого князя Олшанского, а сам з великим веселием у Литву возвратися».