Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) - [37]

Что касается характера этого княжения, то в литературе высказывались диаметрально противоположные точки зрения. М.К. Любавский оценивал его как полноправное.[576] С ним был согласен и Ф.И. Леонтович.[577] М.С. Грушевский, отмечая, что Казимир давал указание Олелько по поводу земель Ивана Юршина, писал о том, что «самостийным володарем» Олелько не был.[578] В наши дни А.Л. Хорошкевич обратила внимание на то, что Казимир, оставляя за собой верховные права «господаря» в Киевской земле, называл князя Олелька Владимировича своим «братом», подчеркивая равенство с ним на иерархической лестнице.[579] Заметим также, что указание Казимира не столь уж рьяно выполнялось. Он давал его сначала устно, потом письменно, а потом еще и подтвержденья потребовал.[580] Видимо, истина где-то посередине, и княжение Олелько одно из самых самостоятельных.[581]

После смерти Олелько великий князь отказался разделить между его сыновьями Киевскую землю. Она была дана Семену «до живота», а другой Олелькович ушел «на отчину свою — Копыл».[582] Однако и Семен Олелькович — не простой наместник.[583] Сохранились достаточно многочисленные сведения о пожалованиях Олелько и Семена. Так, Олелько передал боярину Олехну Сохновичу земли но обеим сторонам Днепра.[584] В конце XV в. некий боярин Осташкович владел селищем Ерешковичи в Путивльском повете как «даниной князя Олелько».[585] Князь Федор Глинский «выслужил на князи Александре и на князи Семене» ряд владений.[586] И Олелько, и Семен раздавали «села и селища армандриту Печерьскому и бояром, и слугам, и соколником, и Татаром киевским».[587] В уставной грамоте Киевской земле великий князь обещал «не отнимати отчин и выслуг, што которые выслужили будут у великого князя Литовского и что придали князь Александр, и князь Семен».[588] Князья, видимо, обладали и другими «государственными» функциями. Так, князь Семен Олелькович высылал своего наместника, который «держал» от него Черкасы, для установления государственных границ Великого княжества Литовского.[589]

Со смертью Семена Олельковича прекратилась самостоятельность Киевской земли. «И оттоле на Киеве князи престаша быти, а вместо князей воеводы насташа», — сообщает одна из летописей.[590] Правда, Казимир хотел оставить на княжении в Киеве князя Василия — сына Семена, но паны (рада) воспротивились. Обратим внимание на мотивировку их позиции. Они указывали на то, что, переходя от отца к сыну, Киевская земля может превратиться в наследственное удельное княжество,[591] Эпизод этот чрезвычайно интересен, так как проливает свет на воззрения по поводу земельной собственности в то время. Король предоставил семье умершего князя Пинск в «хлебокормление», а «граничную землю Киев на себя взял.[592] В 1496 г. существовал проект предоставить Киев «в удел» королевичу Сигизмунду. Затея эта весьма не нравилась великому князю Ивану Васильевичу. Настолько, что он даже отписал своей дочери — супруге великого князя литовского, призывая ее убеждать мужа не делать этого.[593] Действительно, этот план не был осуществлен.

В конце XV в. на территории Киевской земли застаем владения различных князей, которым принадлежала Звягольская волость. В начале XVI в. Брягинская волость принадлежала князю Михаилу Васильевичу Збаражскому сначала до «живота», а потом с 1512 г. — «на вечность».[594] Князь Острожский владел замком Чудновым, ему же принадлежал и замок Черняхов.[595] Замок Остров с волостью во времена Витовта был у князя Митка Секиры, а после его смерти, «по близкости» перешел к его дочери Марии, бывшей замужем за князем Трабским, Мария завещала его сыну своей сестры.[596] Любечь с 1484 г. был пожалован московскому выходцу, князю Василию Михайловичу Верейскому.[597]

Трудно согласиться с Ф.И. Леонтовичем в том, что к «старым» удельным князьям киевским принадлежали князья Глинские.[598] Как раз Глинские могут быть примером князей новой формации. Неправомерно утверждение и о том, что Глинские давали грамоты, подобно другим удельным князьям. Как пример Ф.И. Леонтович приводит «отказную запись» князя Богдана Глинского и супруги его княгини Марии Пустынскому монастырю. Это типичная данная, а не жалованная грамота (здесь и удостоверители сделки и т. д.).[599]

Все эти князья — результат политического развития Великого княжества Литовского второй половины XV в. В XVI в. в Киевской земле княжеское землевладение не было развито — это море боярского и общинного землевладения.[600]

Следующая земля, к рассмотрению судеб княжеской власти которой мы сейчас переходим, — Галицко-Волынская. Нас, собственно, интересует Волынь, но до определенного времени эти земли необходимо рассматривать в единстве. История этого региона весьма интересна, так как позволяет пролить свет на один из самых темных периодов нашей истории — вторую половину XIII в. Это позволяет сделать известная Галицко-Волынская летопись. Правда, та ее часть, которая относится ко второй половине XIII в., резко отличается от так называемого предшествующего свода митрополита Кирилла. Автора свода 1246 г. интересовала внутренняя история Галицко-Волынских земель, в новой же ее части в центре внимания — внешнеполитические аспекты,