Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века - [98]
Для углубления этого анализа «университетских предпочтений», характерных для русских студентов второй половины XVIII в., интересно более детально проследить динамику посещаемости ими отдельных университетов из числа вышеназванных основных: Лейпцига, Лейдена, Страсбурга и Гёттингена, приведенную в следующей таблице, где указано количество поступивших в данный университет по пятилетиям:
Из нее видно, что за 1760-е гг., с началом активной поры образовательных поездок, все эти четыре университета получают примерно поровну студентов из России (причем, в каждый из них тогда была организована одна или несколько командировок за счет государства). Однако с уменьшением государственного вмешательства начинает лидировать Лейденский университет: в первой половине 1770-х гг. именно он притягивал, как было показано выше, наибольшее количество титулованного дворянства, отпрысков аристократических семей. Однако уже в следующее пятилетие количество приезжающих в Лейден уступает тому же показателю у Страсбургского университета. В дальнейшем, Лейденский университет совершенно «вышел из моды» в России, чему соответствовал достаточно резкий спад там числа русских студентов вплоть до полного прекращения их поездок в Лейден после 1788 г., что объективно было связано с понижением образовательного уровня этого университета. На смену ему в качестве наиболее «аристократического» училища пришел Страсбург, который удерживал это лидерство до середины 1780-х гг., когда эстафету подхватил Гёттинген, а Страсбургский университет после событий Французской революции в 1793 году был закрыт. Гёттингенский же университет выступил как главный центр притяжения российского дворянства в 1780-е гг. и затем продолжал играть эту роль в начале XIX в.
Интересно, что те же выводы о постепенной смене университетских предпочтений среди русских студентов можно сделать и непосредственно, анализируя собранные нами данные университетских матрикул. Согласно им, многие студенты учились в двух и более университетах. Всего найдено 112 таких примеров, при этом доля поездок, в которых студенты переезжали из одного университета в другой, составляет заметную часть (свыше 17 %) от общего числа поездок — можно сказать, что каждый шестой поступавший в немецкие университеты в XVIII в. студент менял впоследствии место своей учебы (а отдельно по периоду второй половины XVIII в. эта доля еще выше). Такая мобильность характерна, конечно, не только для русских студентов, но и для европейского студенчества в целом, где существовало определенное явление — peregrinatio academica (дословно «академические скитания» (лат.)), обозначавшее стремление к поиску новых мест обучения, более глубоких знаний у новых профессоров, неудовлетворенность достигнутым образованием и жажду совершенства и т. д.
Анализ пар переездов от одного университета к другому подтверждает уже высказанные соображения о смене «университетских предпочтений». Он уточняет, прежде всего, характер посещений Кёнигсбергского университета, который студенты, записавшись в него впервые, покидали затем чаще всего, а именно в 23 случаях. Это находится в полном согласии с данным ему выше определением как «остановочного пункта» на пути в Европу: заметим, что в екатерининское время ни одной командировки в Кёнигсбергский университет не было и, несмотря на присутствие там самого Иммануила Канта, никакого особого интереса у русского дворянства той поры он не вызывал.
На втором месте по тому, как часто покидали университет, находился Галле: его оставили семнадцать русских студентов, найдя для себя лучшее место учебы. Все это еще раз свидетельствовало об упадке престижа университета Галле во второй половине XVIII в., когда он потерял свое прежнее значение не только для России, но и вообще как общеевропейский центр образования.
С другой стороны, конечной точкой переездов чаще всего становился Гёттингенский университет. В поездках студентов из России зафиксированы 37 таких случаев, что подтверждает высочайшую репутацию Гёттингена как наиболее современного из всех немецких университетов, которая скоро была усвоена русским обществом. Переезды, оканчивавшиеся в Лейдене, Страсбурге и Лейпциге случались по крайней мере в два раза реже (15–17 случаев). Наконец, выделим наиболее значимые пары университетов, между которыми шел обмен студентами: это переезды из Кёнигсберга в Гёттинген (10 случаев) и Лейден (6 случаев), из Лейдена в Страсбург (7 случаев) и из Страсбурга в Гёттинген (6 случаев). Как видим, эти переезды в точности совпадают с уже отмеченными переносами предпочтений от одного университета к другому.
Наконец, в 18 случаях мы уже можем говорить о подлинном «академическом блуждании» русских студентов, которые последовательно учились в трех немецких университетах. Так, например, Алексей Григорьевич Теплов, сын приближенного к Екатерине И сенатора Г. Н. Теплова, вначале в 1766 г. поступил в Кильский университет, затем с 1769 по 1770 г. одновременно с Радищевым учился в Лейпцигском, а затем перешел в Виттенбергский университет. Маршруты переездов графа Карла Сиверса из Петербурга (племянника известного генерала русской службы К. Е. Сиверса) пересекали всю Германию, когда с 1775 по 1781 г. он по очереди переходил из Лейденского в Тюбингенский, а затем в Лейпцигский университет.
