Русские - [117]

Почти неизвестная за границей небольшая группа либералов и рационалистически мыслящих экономистов, исходивших в своих работах из промышленных реформ середины 60-х годов, попыталась выполнить противоположную задачу. Они стремились к децентрализации сельского хозяйства и возрождению привязанности крестьянства к земле путем использования в качестве стимула частных наделов, нарезаемых на колхозной земле. «Капитализм в одеждах социализма», — так охарактеризовал мне эту идею в частной беседе один из сторонников реформы. План состоял в том, чтобы разделить крупные участки совхозной или колхозной земли между «звеньями» (небольшими рабочими группами, состоящими из 6—12 квалифицированных специалистов), чьи доходы зависели бы исключительно от урожая с их участка. Согласно этому плану, который был выдвинут в начале 60-х годов, в распоряжении звена должна была находиться не только земля, но и техника; таким образом, звено было бы ответственно и за возделывание участка, и за содержание в исправности техники — вечная проблема в советской системе сельского хозяйства и постоянный серьезный фактор осложнений в неурожайные годы. В действительности, каждое звено само по себе было бы небольшим кооперативным предприятием. Расчет был простой: если доходы зависят от результатов труда и работники будут объединены в достаточно малые группы, каждому из ее членов будет выгодно хорошо работать, как работают сейчас колхозники на своих приусадебных участках.

Основное отличие этой программы от существующей системы заключалось в том, что обычно колхозники работают на огромных участках, выполняя сегодня определенную работу на одном поле, завтра — на другом, не чувствуя никакой ответственности за ее качество и не имея никакой прямой заинтересованности в результатах своего труда. Мне говорили, что заработок тракториста зависит от вспаханной им площади, поэтому он старается пахать побыстрее и на небольшую глубину, чтобы обработать побольше площадей, даже если для получения хорошего урожая надо пахать медленнее, глубже, более тщательно. То же относится к прополке и другим работам. Предполагалось, что при системе звеньев будет преодолено укоренившееся представление о необходимости выполнения нормы любой ценой.

Известным сторонником этой системы был Владимир Первицкий, Герой Социалистического Труда из Краснодарского края, на одном эксперименте показавший, что его звено из десяти человек получило в 3 раза более высокий урожай с гектара, который в разные сезоны обрабатывали до 80 человек. Его звено выполняло пахоту, сев, прополку и сбор урожая и заботилось о земле лучше, чем обычно это делается колхозниками. Члены звена почувствовали, что это «их земля», сказал мне Александр Янов, бывший советский журналист, которого КГБ вынудило, в конце концов, эмигрировать, так как идеи реформизма в публикуемых им статьях зашли слишком далеко. Я познакомился с Яновым в Нью-Йорк Сити в декабре 1974 г., через два дня после его отъезда из Москвы. Идея звеньев в середине 60-х годов встретила поддержку, достаточную для получения символического признания во многих колхозах и совхозах; было создано одно или два небольших звена в каждом очень крупном хозяйстве, хотя это и вызвало сопротивление как руководства колхоза или совхоза, так и рядовых колхозников и работников совхозов, которые, по утверждению Янова, испугались, что окажутся лишними, если маленькие звенья будут работать слишком эффективно. Это обнаружило бы значительный избыток рабочей силы в большинстве колхозов и совхозов. Сторонник системы звеньев Геннадий Воронов, член Политбюро, постепенно оказался не у власти, и «консерваторы» прекратили эксперимент со звеньями. Янов рассказал мне, что нашелся, однако, еще один реформист, отличавшийся незаурядной энергией и смелостью, который в начале 70-х годов сделал новую попытку внедрить систему звеньев, основанных на принципе личной заинтересованности, в еще более широком масштабе. Это был Иван Худенко, старый коммунист, дородный, краснолицый, искренний человек. В 1960 г. он оставил высокий пост чиновника в Министерстве сельского хозяйства Казахской республики, чтобы получить возможность на практике проводить свои смелые эксперименты.

По рассказам Янова, Никита Хрущев намеревался воспользоваться некоторыми идеями Худенко для реформы советской системы сельского хозяйства, но в октябре 1964 г. был свергнут. Однако об усилиях Худенко было настолько мало известно, что для меня они оказались новостью, когда я услышал о них в Нью-Йорке от Янова. Худенко был идолом Янова, образцом для советских реформистов. «Мы считали, что система звеньев, особенно при подходе к ней Худенко, будет спасением для русского сельского хозяйства, — восторженно говорил Янов, написавший для советских газет и журналов много статей, посвященных сельскому хозяйству и ряду экономических проблем. — Мы считали, что эта система полностью изменит лицо России». После одного неудавшегося эксперимента в колхозе Худенко убедил директора какого-то совхоза позволить ему заняться большим участком краевой, неиспользуемой земли в степи, в окрестностях Акчи, в Казахстане. Он хотел проверить, окажется ли работа совхозников по системе звеньев более производительной, чем обычная. Взяв напрокат тракторы и заняв материалы для строительства жилья у этого совхоза, Худенко и шестьдесят отобранных им специалистов провели свой эксперимент в 1972 г. — ужасном году для сельского хозяйства в России.