Русские - [101]

Такая распущенность распространяется и на подростков. По данным, собранным одним социологом в Одессе в 1973 г., 25 % учащихся средних школ в возрасте от 14 до 17 лет признались, что имели половые сношения. У мальчиков наблюдалась так называемая «утилитарная психология» в отношении секса: они рассматривают любовь как физическую необходимость. Молодой московский врач добавил, что уменьшение вероятности венерических заболеваний, обусловленное особыми мерами со стороны органов здравоохранения, высокие темпы жизни и отсутствие морального влияния религиозных норм, неизбежно приводят к росту числа случайных любовных связей. «Люди ни во что не верят и ничего не боятся», — пожал он плечами. Самая трудная задача для молодых — найти уединение. В отличие от американцев, советские молодые люди не могут остановиться в какой-нибудь гостинице или мотеле — начнется проверка паспортов, возникнут вопросы, зачем, мол, человеку комната в том городе, где он живет. Горничные также следят, не находится ли в комнате незарегистрированный жилец. Молодые люди живут обычно бок о бок с родителями. Эти затруднения удачно переданы в упоминавшейся уже пьесе «Валентин и Валентина», где возлюбленные встречаются в библиотеках, на станциях метро, целуются в лифте. Всего один раз удалось им провести вместе всю ночь, когда холостой друг Валентина, уезжая из города, дал ему ключ от своей квартиры. Такое безвыходное положение нередко является причиной ранних браков, в которых молодые люди стремятся найти уединение и независимость.

Исходя из западных стандартов, типичная советская свадебная церемония довольно убога. Все время раздаются требования сделать свадьбу более значительным явлением, разработать более торжественный свадебный ритуал, но по-прежнему процедура бракосочетания совершается «поточным методом», лишь слегка прикрытым мишурным блеском. Американский пастор считает чрезмерной для себя нагрузкой, если на один и тот же июньский день приходится три-четыре свадьбы, а в советском Дворце бракосочетаний 30–40 регистраций брака за одну субботу — явление не такое уж редкое. У Вадима и Светланы, о которых я уже упоминал, — обеспеченные, образованные родители: на свадебную церемонию они истратили, как говорится, целое состояние, хотя сами на ней не присутствовали. Как и многим русским девушкам, Светлане хотелось надеть длинное белое кружевное свадебное платье с рукавами до локтя. Располагая достаточными материальными возможностями, она сделала себе и второе платье, которое надела вечером после официальной церемонии, — короткое, элегантное, цвета бордо. Оба платья она шила на заказ, израсходовав на них около 200 рублей; белые туфли стоили ей еще 30. Для семей с более скромным достатком специальные магазины, обслуживающие новобрачных, предлагают гораздо более дешевые, но и значительно худшие по качеству свадебные аксессуары. Вадим был тоже необычайно элегантен в своем черном костюме, белом, свободно повязанном галстуке и рубашке с большим стоячим воротником; все это тоже обошлось ему в кругленькую сумму. Но и его случай нетипичен: обычно жених надевает будничный костюм — новый, если он может себе это позволить, или старый, если нового нет. За месяц до намеченного ими срока свадьбы Вадим и Светлана заявили о своем намерении пожениться в Отделе записи актов гражданского состояния и уплатили 1 рубль 50 копеек за совершение церемонии в определенный день. Им хотелось, чтобы свадьба состоялась в пятницу или субботу — наиболее желаемые дни, поскольку за ними следует выходной день, но оказалось, что для этого им придется ждать своей очереди три месяца. На регистрацию брака, утром, они поехали с двумя своими самыми близкими друзьями; девушка была свидетельницей Светланы, а юноша — свидетелем Вадима. Иногда на этой церемонии присутствуют и родители, но очень часто обходится и без них. Традиции «передачи невесты жениху» не существует. На свадьбу четверо молодых людей отправились одни в такси, украшенном, правда, лентами и воздушными шарами, но без надписи на них: «Новобрачные», как это принято в Америке. К бамперу машины была привязана кукла (некоторые пары предпочитают игрушечного медвежонка), что символизирует желание молодоженов обзавестись детьми.

Дворец бракосочетаний обычно переполнен ожидающими своей очереди. Молодые, нервничая, в последнюю минуту приводят себя в порядок в вестибюле, папаши с беспокойством поглядывают на часы, жалобно объясняя персоналу, что такси может уехать, если церемония не начнется тотчас же. Процедура длится всего каких-нибудь 6–7 минут, но при этой конвейерной системе неизбежно запоздание. Я не был на регистрации брака у Вадима и Светланы, но они говорят, что все происходило очень похоже на те церемонии, которые я наблюдал во Дворце бракосочетания в доме № ЗЗА на Ленинградском проспекте в Москве и которыми руководила госпожа Александра Суворова.

Госпожа Суворова, красивая, приветливая, седовласая дама, депутат Московского городского совета, специалист по вопросам брака, была в длинном торжественном красном платье с лентой через плечо, на которой красовался герб РСФСР и надпись «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Большая, с высоким потолком комната, где совершается обряд, безжизненна и пуста, если не считать письменного стола госпожи Суворовой в дальнем конце комнаты и расположенного за ее спиной поблекшего мозаичного изображения серпа и молота. На столе — ваза с красными гвоздиками. Когда дверь на другом конце комнаты открылась и вошли молодые, из громкоговорителя раздались звуки торжественного марша — прокручивали заигранную пластинку. Не дойдя до стола 3 метров, молодые по знаку женщины в строгом сером костюме остановились; одновременно резко оборвалась и музыка. Все замерли для совершения обряда, который представлял собой не столько свадебную церемонию, сколько официальный акт регистрации брака. «Исполнительный комитет Совета депутатов трудящихся города Москвы уполномочил меня зарегистрировать брак гражданина…» — начала госпожа Суворова официальным, лишенным выражения голосом. Стоявшие перед ней молодые люди — невеста и подружка невесты с цветами на длинных стеблях, завернутыми в целлофан, жених и шафер — руки по швам — выглядели взволнованными и смущенными, как выглядят в подобной ситуации все молодые люди на свете. Наконец, женщина в сером подозвала сначала невесту, а затем жениха, чтобы подписать необходимые бумаги. Госпожа Суворова вынула из вазочки на столе два гладких обручальных кольца, подошла к новобрачным, и они обменялись кольцами, не произнося никаких клятв. Затем, с теплотой и гораздо большим, чем раньше, чувством, она выступила перед ними с краткой речью об обязательствах, накладываемых браком, о том, что нужно любить и уважать друг друга. «Будьте всегда вместе, — говорила она одной из пар, — в радости и горе, в надеждах и сомнениях, в поражениях и победах, во всех семейных делах». Затем она объявила, что они могут считать себя мужем и женой, а дама в сером подсказала: «Молодожены, поздравьте друг друга». Когда они робко поцеловались, серая дама снова нажала на кнопку проигрывателя — на сей раз это был веселый вальс Штрауса. Правда, из-за того, что иногда она не во время прерывала вступительный марш, присутствующим приходилось выслушивать сначала финальные аккорды марша, потом трескучую паузу и, наконец, Штрауса. Госпожа Суворова пожала молодым руки, передала им паспорта, в которые уже был поставлен штамп о регистрации брака и проводила к выходу. В нижнем зале желающим продают шампанское и сладости, чтобы отпраздновать событие, но большинство предпочитает устроить особый свадебный вечер. Не раз мне доводилось наблюдать и такой ритуал: свадебный кортеж делает традиционную остановку у могилы Неизвестного Солдата, где горит вечный огонь, и невеста кладет на могилу цветы, либо новобрачные поднимаются на Ленинские горы, откуда открывается панорама Москвы, и фотографируются там. Вадим и Светлана отказались и от того, и от другого. «Мне этого не хотелось, — твердо сказала Светлана, — если вы пойдете на Ленинские горы в субботу, во второй половине дня, за какой-нибудь час вы увидите там десяток невест в белых платьях. Они выглядят так неловко. Для чего это нужно?»