Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания - [70]

В общем, в отношении противника установился как бы перерыв в военных действиях. Люди свободно бродили по местности, выстрелов не было слышно ни с той, ни с другой стороны.

К концу года стали распространяться сведения, что большевистское правительство заключило мир, и Россия вышла из войны. Весть эта весьма быстро облетела все полки дивизии. Положение становилось тревожным в том смысле, что вожаки комитетов могли подбить людей на любой опрометчивый поступок. В одном полку ими было уже сделано предложение людям перейти на сторону болгар, под условием отправления их в Россию[79]. Хотя выполнение этого плана и казалось маловероятным, тем не менее осторожность требовала принятия предупредительных мер. При таких условиях главнокомандующий союзными войсками на востоке счел необходимым снять русскую дивизию с позиции, тем более что к этому времени во французском военном министерстве назревали новые предположения об использовании русских войск.

Однако только в первой половине января 1918 года произошла фактически смена частей русской дивизии французскими войсками (175-й и 176-й французские полки 156-й дивизии).

Ввиду настроений солдат французские власти, памятуя события, имевшие место во Франции, чрезвычайно опасались оставлять у отходящих в тыл частей оружие, и на очередь стал острый и деликатный вопрос разоружения дивизии.

Применение силы для этой цели могло вызвать крайне тяжелые эксцессы. Противником велась усиленная пропаганда в пользу сохранения солдатами в их руках оружия «для защиты своей свободы от покушений французов и русских офицеров». Пропаганда эта поддерживалась некоторыми злонамеренными элементами в солдатской среде.

Однако выручила находчивость начальника дивизии. Генералом Тарановским было дано в приказе указание, что артиллерия и пулеметы составляют достояние позиции; что же касается винтовок и патронов, то таковые, в случае желания, при отходе в тыл могут сдаваться на всех попутных этапах. Идти было далеко, и в результате ни одна винтовка не была унесена солдатами в глубокий тыл, а громадное большинство людей сдало винтовки и патроны непосредственно после смены частей с позиции.

Так, не раздражая солдатской массы, удалось разоружить ее и этим самым избегнуть вероятности в будущем возникновения каких-либо тяжелых осложнений и кровавых эксцессов.

Первым был снят с позициии 7-й полк, затем 8-й, 3-й и, наконец, 4-й полк.

Работа неприятеля по разложению частей продолжалась и в период смены. 11 января в 4 часа дня на фронте бригады был такой случай: появились два германских офицера, вступившие в переговоры с солдатами. Предупрежденные, что по ним будет открыт огонь, офицеры принуждены были удалиться. Немедленно немецкая артиллерия открыла огонь. Столь большая согласованность говорила, конечно, о том, что работа по разложению частей являлась со стороны неприятеля не случайной, а хорошо организованным делом, исходившим сверху, со стороны штабов.

Русских солдат по смене с позиции доставляли в тыл в камионах или по железной дороге от Флорины. Они располагались эшелонами, по полкам, в районе Verria. Весь путь, совершенный ими, прошел без инцидентов, но 20 января в Verria состоялся огромный солдатский митинг, направленный против офицеров. Агитаторы, по-видимому, прекрасно сознавали, что сплоченное офицерство – единственная сила, еще препятствовавшая превращению войсковых частей в толпу наивных и темных русских людей, всецело подпавшую под влияние соблазнительных лозунгов.

Французский комендант города Verria, донося своему начальству о характере митинга, сообщил, что на нем было решено предъявлять офицерам ультиматум:

«С Лениным ли вы, или против него?»

В том же донесении комендант сообщил, будто на митинге солдаты порешили передать командование ротами и батальонами унтер-офицерам и фельдфебелям. Постановление это провести в жизнь комитетам, однако, не удалось.

29 декабря новый главнокомандующий союзными войсками на востоке генерал Guillaumat, заменивший отозванного генерала Саррайля, уведомил генерала Тарановского о том, что перемирие, заключенное с неприятелем правительством, оказавшимся во главе России, не распространяется на Македонский фронт, но что в случае непринятия такой точки зрения на войска 2-й особой дивизии могут быть распространены те же меры, которые применены к русским войскам, находящимся во Франции.

Дело шло о разделении личного состава дивизии на три категории (triage) и использовании русских военных контингентов сообразно их пожеланиям.

Так кончилась боевая деятельность 2-й особой русской дивизии. С августа 1916 года части этой дивизии в составе отдельных бригад принимали деятельное участие почти во всех важнейших операциях союзников на Македонском фронте. При взятии Флорины и Монастыря, явившихся началом освобождения Сербии, а также в междуозерном районе было пролито немало русской крови, о чем свидетельствуют многие могилы русских офицеров и солдат, разбросанные на полях и высотах Македонского театра. По свидетельству бывшего начальника дивизии, генерала Тарановского, 3-й особый пехотный полк был награжден за боевые отличия французским Военным крестом на знамя, а 4-я бригада – орденом Звезды Карагеоргия 4-й степени.