Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [19]
Значимые достижения в военном, политическом, экономическом и культурном развитии связываются с именами ханов Узбека (1313–1342 гг.) и Джанибека (1342–1357 гг.). Приходу к власти Узбека в 1313 г. сопутствовало принятие ислама как государственной религии. Мусульманское духовенство с этого времени начинает играть при дворе значительную роль, определяя нередко направления внешней и внутренней политики.
После смерти хана Джанибека Орда вступает в период острого политического кризиса. Русские источники метко назвали его «великая замятня». На протяжении 1360–1380 гг. на ханском престоле, по различным оценкам, побывало от 16 до 20 претендентов[261]. Были нарушены политические и экономические связи отдельных регионов ордынского государства. Сепаратистские тенденции отдельных улусов поставили государство на грань распада.
В 1380–1395 гг. великому хану Токтамышу удалось объединить под своей властью практически всю бывшую территорию Джучиева Улуса. Однако война Орды со среднеазиатским полководцем Тимуром не принесла ожидаемой победы. Более того, в результате двух походов (1391 и 1395 гг.), Тимуру удалось разгромить основные силы Орды, разорить ее города. Экономика страны была окончательно подорвана[262].
Попытку восстановить Джучиев Улус предпринял эмир Идегей. Управляя страной от имени ханов Шадибека (1400–1407 гг.), Булата (1407–1411 гг.) и в начальный период правления Тимура (1411–1412 гг.), он добивался на короткое время относительного единства страны. Однако постоянная политическая оппозиция в лице Токтамыша, а после его гибели в 1405 г., его сыновей, не позволила эмиру добиться прочных результатов. Более того, в одном из междоусобных столкновений он в 1419 г. погиб.
С этого времени Орда как единое государственное образование фактически перестает существовать, активно идет процесс распада. В 20-е гг. XV в. от Орды отпадают восточные владения: образовываются Сибирское, Казахское, Узбекское ханства и Ногайская орда[263]. На протяжении 1438–1445 гг. свергнутый хан Улуг-Мухаммед ведет самостоятельную политику, которая завершается появлением на карте Восточной Европы самостоятельного Казанского ханства[264]. С событиями 1445 г. исследователи связывают организацию Касимовского ханства[265]. В 1460-е гг. начинается активная борьба за самостоятельность Крымского и Астраханского улусов, продолжающаяся с разной интенсивностью и переменным успехом вплоть до 1502 г.[266] Самым крупным осколком Джучиева Улуса оказывается Большая (или Великая) Орда, занимавшая кочевья от Днестра до левобережья Волги. Однако с 1456 г., с потерей Ак-Кермана, который захватили турки, татары Большой Орды не рискуют кочевать даже в правобережье Днепра. Не часто они появляются и в левобережье Волги[267].
§ 1. Суверенитет и юрисдикция монгольского кагана (ордынского хана) на территории Руси
2.1.1 Возникновение суверенитета и юрисдикции
Русские земли в XIII столетии столкнулись с новым неизвестным противником. Если ранее кочевники, нападавшие на русские княжества, не ставили вопрос о суверенитете[268] Руси, то монгольские кааны потребовали признания их власти над поверженными княжествами. Это в свою очередь, означало появление юрисдикции ордынского государства на территории княжеств, которое выражается в осуществлении совокупности полномочий верховного правителя, а также должностных лиц, ограниченных пределами компетенции того или иного органа власти.
Несмотря на то, что признаки зависимости Руси от Орды неоднократно рассмотрены в исследовательской и учебной литературе, возникновение суверенитета и юрисдикции и различные формы их проявления требуют развёрнутого комментария.
В первую очередь необходимо отметить, что в онтологическом и аксиологическом смыслах юрисдикция ордынского хана определялась двумя факторами: 1) сакральным мандатом Тенгри (неба) и 2) одобрением данного мандата элитой государства.
На первый источник юрисдикции прямо указывает Сюй Тин, который, посетив ставку кагана Угедея в 1230 г., отметил: «Они [черные татары] в обычных разговорах всегда говорят: полагаюсь на силу и мощь бессмертного неба и на покровительство счастья императора!.. Нет ни одного дела, которое бы не относили к [влиянию] Неба — [так делают все] от владетеля татар, до его подданных, и никак иначе»[269]. Подобную формулировку мы находим, к примеру, на пайдзе хана Абдуллаха или эдикте Хубилая: «Вечного Неба силою, ханского повеления кто не послушает…»[270].
Второй источник суверенитета хана в первую очередь отражен в «Сокровенном сказании», где указано: «Когда он направил на путь истинный народы, живущие за войлочными стенами, то в год Барса (1206) составился сейм, и собрались у истоков Онона. Здесь воздвигли девятибунчужное знамя и нарекли — Чингис-ханом»[271].
Однако оба источника имеют прямое отношение исключительно к собственно монгольским племенам. Появление юрисдикции над другими землями в источниках объясняется несколько иначе. В материалах францисканской миссии отмечается, что в картине мира, в том числе в политической, монголов воплощалось представление об общемировом свойстве «небесного мандата». В записках Плано Карпини в частности отмечено, что Чингис-хан обнародовал постановление, согласно которому «…они (монголы —
