Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [20]
По свидетельству анонимного грузинского «Хронографа» в соответствии с распоряжением основателя империи, в результате военного вторжения, возникает суверенитет ордынских владетелей над завоеванными землями: «Первородному сыну [Чингисхан] вручил половину армии и отправил в великую кивчакию до [страны] Мрака, в Овсетию, Хазарию, Русь, до боргаров и сербов, ко всем туземцам Северного Кавказа…»[274] и «…потому как у Бато были преимущества перед всеми, владел он Овсетией, и Великой Кивчакией, Хазаретией и Русью до [земель мрака] и моря Дарубандского»[275]. Собственно Грузия попала в зависимость от монгольского императора в результате завоевания: «[татары] забрали Тавреж и прилегающие к нему земли. На второй год двинулись в Бардав, Гандзу, в Муган и оттуда начали [устраивать] набеги на Грузию и разорять её. те нойоны. налетели, словно саранча, на разорение и истребление, не было радости нигде, нещадно разорялась вся эта страна». «При виде такого зла амирспасалар Аваг, сын Иванэ, отправил посланника в Бардав… с просьбой о мире и говорил [о желании] прийти к ним, свидеться и служить и платить харадж и отдать им свои земли и просил твердую клятву. Те же возликовали и с радостью приняли посланника Авага»[276].
Именно факт военного завоевания воспринимается различными авторами, как главная причина возникновения юрисдикции монгольского хана. К примеру, не известный армянский автор «Летописи» Себастаци пишет: «Они (татары) захватили все страны и властвовали над всеми этими странами»[277]. Венгерский католический миссионер Иоганка подчеркивает: «Ведь татары военной мощью подчинили себе разные племена…, чтобы в мирской службе, в уплате податей и сборов и в военных походах они [подданные] делали для своих господ то, что обязаны по изданному закону»[278].
Византийские авторы Никифор Григора и Георгий Пахимер указывают, что: «Однако же там они положили успокоиться, разделив между собой области, города, жилища, и другого разного рода приобретения…»[279] и «…подчинил его (болгарский нард — Ю.С.) Ногай. он вместе с ними и при их содействии завоевывал области…все, что приобретал, усвоял себе и им…»[280]. В другом месте Георгий Пахимер подчеркнул: «Ногай одержал победу благодаря своему уму и большому количеству северных татар, которыми он вновь командовал и которые шли в бой, чтобы получить власть, отныне они стали полноправными хозяевами северных земель Евксинского (Понта)»[281].
Военная угроза привела к признанию власти Ногая сербским королем Милутином: «…тъжде бо и семоу безаконьному и нечестомоу цароу татаромь, глаголемомоу Ногею, въшъдъ въ нь и напусти его на сего христолюбивааго и на въсе отъчествие его; и начать готовити яко въдвигнеть се съ силами поганыихъ, и идетъ на сего благочьстиваго хоте въсхитити достояние его… и съ нечестивыи въздвигъ се съ силами татарьскими иде на сего праведьнааго. И яко слыша превысокыи краль Оурошь шъствие ихъ, въ тъ часъ посла слы свое противоу емоу съ доброразумъными глаголы мольбъными оувештати его, яко да възвратитъ се от таковааго шьствия, паче противоу таковеи силе велицей повиноуе се…»[282].
Именно так, по факту завоевания, юрисдикция ордынских ханов распространяется и на русские княжества. В первую очередь летописцы отмечают «пленение» княжеств (Лаврентьевская летопись)[283]. Перечень независимых русский князей автор Итатьевской летописи обрывает именно на нашествии монголо-татар: «Се же соуть имена княземъ Киевским княжившим в Киеве до избитья Батыева… под Даниловым наместником под Дмитромъ взяша Батыи Киевъ»[284]. В «Житие Михаила Черниговского» последовательность признания ордынской власти выглядит следующим образом. В первую очередь Русь подверглась завоеванию: «В лѣто 6746 (1238) бысть нахожение поганых татаръ на землю христьянскую гнѣвомь Божиимъ за умножение грѣхъ ради…». Затем вводится налоговая повинность: «…Тѣх же нѣ по колицѣхъ времянѣхъ осадиша въ градѣх, изочтоша я в число и начаша на них дань имати татарове…». И только после этого ордынские властители потребовали от русских князей признания их власти: «…Начаша ихъ звати татарове нужею, глаголаше: «Не подобаеть жити на земли канови и Батыевѣ, не поклонившеся има». Мнози бо ѣхаша и поклонишася канови и Батыеви»[285]. Новгородская IV летопись под 1258 годом отмечает, что «бысть число на всю землю Рускую царства Батыева въ 21 лѣто»[286]. Автор упоминает, во-первых, о правомочности ордынского хана проводить перепись на территории русской земли, а во-вторых, указывает на срок возникновения такого права — 21 год назад — 1237/1238 гг. — время завоевания Северо-Восточной Руси Батыем. Показательно, что именно с этого времени автор или составитель летописи начинает отмерять возникновение «Батыева царства».
