Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [21]

Таким образом, завоевание территории Руси и переход её под юрисдикцию монгольского кагана и ордынского хана в памятниках русской письменной традиции поставлены в прямую зависимость[287].

Анализ свидетельств источников приводит к вполне однозначному заключению: монгольская политическая доктрина подразумевала исключительно наличие либо подданных, либо противников. Именно поэтому соседи империи — далекие и особенно близкие — должны были либо признать власть кагана/хана, либо отстаивать свою независимость с оружием в руках.

2.1.2. Полномочия хана и его чиновников

Суверенитет хана на завоеванной территории выражался в распоряжении владениями и правом судить или миловать князей и других подданных. Как отмечено выше, по факту завоевания наследственные владетели покоренных земель должны были либо признать власть хана, либо отстоять независимость с оружием в руках. Узаконить права на свои владения могла только личная явка претендента ко двору хана. Именно так получили свои владения армянский царь Гетум («отправил к ним посланцев с богатыми подношениями, чтобы заключить с ними соглашение и мире, и покорился им»[288]), грузинский («посланник прежде пришел к Бато… А он отправил его к Мангу-каэну»[289]), сербский («и съсылание иместа между собою (между королём Милутином и Ногаем — Ю.С.) великоименитыми своими»[290]).

Первым из русских князей в Орду отправился Ярослав Всеволодович Владимирский, за которым было закреплено старейшинство на Руси и Киев, как столица государства.

Функции верховного судьи проявлялись в решении хана казнить или миловать провинившегося князя. По данным Жития Михаила Черниговского подсудным оказался не только князь, но и его верный слуга боярин Фёдор. Ему было предложено отступиться от своего сюзерена, а взамен — стать князем, то есть, занять его место. Но боярин отказался и был казнен. Насколько упомянутые события соответствовали действительности или несут религиозное каноническое значение, для вопроса юрисдикции не имеет принципиального значения. Важно недвусмысленно обозначенное право ханского суда над слугой и казни подданного.

Упоминают источники и случаи помилования заподозренных владетелей и даже виновных. К примеру, обвиненные в заговоре (1249 г.[291]) против монгольской власти «вельможи грузинские» после допросов и пыток были оправданы и помилованы: «…нет неправды в них, и потому находим их безвинными»[292].

Под 1337/1338 гг. зафиксирован случай помилования ханом Узбеком князя Александра Михайловича Тверского — виновника восстания против ордынских послов в 1327 г. и убийства племянника хана — Чолкана (Щелкана). Рогожский летописец описывает событие следующими словами: «…въ лѣто 6845 (1337) князь Александръ поиде во Орду изо Опьскова и обишедши всю землю Роускую приїде къ безаконному царю Озбяку и рече ему: господине царю, аще много зло сътворихъ ти, во се есмь предъ тобою, готовъ есмь на смерть. И отвѣща ему царь, аще тако еси сотворилъ, то имаше животъ полоучити, многы бо послы слахъ, не приведоша тя. И прїать пожалованїе отъ царя, въспршмъ отчину свою»[293].

Суверенитет ханской власти ярко выражался в защите границ подвластных территорий: в 1268–1269 гг. во время конфликта Новгорода с Орденом к границам новгородской земли на ряду с дружинами княжеств ростово-суздальской земли прибыл воинский отряд великого владимирского баскака Иаргамана (Амрагана)[294]. Присутствие явной военной поддержки со стороны ордынского хана способствовало скорейшему заключению мирного соглашения. Однако сам факт прибытия баскаческого воинского контингента для защиты платящего дань Новгорода свидетельствует о заботе хана прежде всего о своих суверенных правах на данные земли. Данное известие согласуется с одним из положений так называемого договора армянского царя Гетума с монгольским каганом Менгу: «…чтобы он (каган — Ю.С.) ему (Гетуму — Ю.С.) предоставил особую привилегию обращаться в случае надобности за помощью ко всем татарам, в особенности к тем, которые являются ближайшими соседями Армянского царства, и чтобы эта помощь оказывалась ему без промедления»[295].

Суверенитет ордынского хана над русскими княжествами выражался в праве смещения и замены князей. Такие примеры мы наблюдаем в 1252 г., когда с владимирского стола был смещен князь Андрей Ярославич, а главой княжества стал его брат Александр (Невский)[296]; в 1310 г., когда власть в Брянске оспаривал князь Василий Александрович у Святослава Мстиславича (последний погиб)[297]; в 1408 г., когда великокняжеский рязанский стол при поддержке войск ордынского посла захватил Иван Владимирович Пронский, сместив князя Фёдора Ольговича[298].

Показательно, что в 1287 г. ордынский хан Тула-Буга выступает гарантом духовной Владимира Васильковича Волынского, передававшего своё княжество по завещанию Мстиславу Даниловичу Луцкому в обход старшего своего двоюродного брата Льва Даниловича Галицкого[299]. В этом плане высший административный и судебный арбитр — хан Орды — проявляет свою юрисдикцию и суверенитет над подвластными ему землями.

Столь же красноречиво о суверенитете хана над русскими землями свидетельствует грамота хана Менгу-Тимура о свободном проезде через русские земли иноземных купцов: «Менгу Темерево слово къ Ярославу князю, дай путь немецкому гостю на свою волость. От князя Ярослава ко рижанам, и к болшим и к молодым, и кто гостить, и ко всем: путь ваш чист есть по моей волости; а кто мне ратный, с тим ся сам ведаю; а гостю чист путь по моей волости»