Русские и шведы от Рюрика до Ленина. Контакты и конфликты - [30]
Развитие русско-шведской торговли после подписания Столбовского мира привело к увеличению спроса на услуги переводчиков. Особое место в русско-шведской торговле занимал Новгород. Он был ближе других торговых центров к шведским владениям в Прибалтике, в зимнее время путь через него на европейский рынок даже для московских купцов был гораздо короче и дешевле, чем через Архангельск. Уже в XVI в. здесь изучали русский язык шведские подданные. В XVII в. в Новгородской приказной палате работал целый штат переводчиков и толмачей шведского языка: Андрей Иванов, Еремей Иванов, Андрей Петров, Ефим Фентуров, Михаил Сахарников, Михаил Розитин, Лазарь Циммерман, Тимофей Фанемин, Илья (Яков) Бюттнер (Гитнер, Гюттнер).
Переводчики в Новгороде были не последними фигурами воеводской администрации. Когда в 1624 г. из Москвы пришло распоряжение отправить одного переводчика на пограничные переговоры со шведами, из воеводской канцелярии ответили, что «в Новгороде без одново переводчика без Еремея быти нельзя». В 1648 г. шведский гонец Андерс Фрас жаловался думному дьяку М.Ю. Волошенинову на то, что переводчик Михаил Розитин в Новгороде его «испозорил и бранил… и грозил на его, что его не отпустит ни с места, пока он грамоты свои не покажет».
Иногда новгородские переводчики выполняли даже контрразведывательные функции. Так, Михаил Сахарников и Андрей Иванов разоблачили шведского подданного ямгородца Костю Ларионова, который по заданию шведского правительства собирал сведения о «корельских выходцах», т. е. о жителях отошедшего к Швеции в 1617 г. Корельского уезда, перебежавших в Россию.
По всей вероятности, Михаил Сахарников был одним из самых квалифицированных и опытных переводчиков. Он был в штате Новгородской приказной палаты в 1649 — 1660 гг., участвовал в межевых съездах русских и шведских представителей и торговых переговорах. Известны также два псковских переводчика: Матвей Вейгер (немецкий и шведский языки) и Ефим.
Знание шведского языка становилось одним из условий коммерческого успеха. Русские торговые люди, торговавшие со Швецией, годами держали лавки в Стокгольме, заводили связи в шведском обществе и в какой-то степени умели говорить («толмачить») на шведском языке. Некоторые из них (например, тихвинцы Павлин Семенов, Никита Петров и Афанасий Шпилькин) знали язык довольно хорошо, так что при заключении торговых сделок в Швеции не только сами могли обходиться без помощи шведских переводчиков, но и помогали в этом своим соотечественникам.
В XVII в. в России появляются первые «технические переводчики», работавшие со шведскими специалистами, приглашенными в Россию. Одним из них был Лоренц Андерсен — толмач при шведских мастерах горного дела на строительстве медеплавильного завода в Заонежье в 1670-х годах.
Известно, что по распоряжению из Москвы новгородские власти посылали на шведскую территорию купцов «для проведывания вестей», т. е. для сбора военно-политической информации. Для изучения условий торговли и размеров таможенных пошлин в Стокгольм ездил Максим Воскобойников, знавший язык и местные условия, имевший связи среди шведских купцов. В июне 1650 г. в Ивангород и Нарву был отправлен торговый человек Никита Тетерин. Вряд ли с такими поручениями посылали людей, совсем не знавших шведского языка.
Основная масса переводчиков шведского языка была сосредоточена в Посольском приказе, где устным и письменным переводом занималось более 30 человек: Иван Фомин, Юрий (Яков) Гивнер, Иван Фандельден, Елисей Павлов, Андрей Англер, Юнас Брандт, Иван Адамов, Матвей Елисеев, Дмитрий Францбеков, Нечай Дрябин, Тимофей Мартынов, Филат Адлер, Яков Эглин, Иван Спиридонов, Улоф Якобсен Виберг (Вольф Яковлев), Иван Енаков. Некоторые из них кроме шведского языка знали еще немецкий, датский или латинский. Переводчики Посольского приказа составляли «Куранты» — специальный обзор международной информации, поступавшей из-за рубежа, в том числе и из Швеции, в виде вестовых писем, тетрадей и листов. Их переводили в Посольском приказе или в порубежных городах Новгороде и Пскове. Непосредственное отношение к их переводу имели Михаил Сахарников и Матвей Вейгер.
В Посольском приказе были подготовлены рукописные справки о Швеции — ее статистическое описание с компилятивным приложением «О начатке Шведского и Готского государства», а также «Краткое описание жития, владения и смерти господствующих королей Швеции». Ни одна русская дипломатическая миссия в Швеции не могла быть успешной без надежного переводческого обеспечения. Не случайно, когда в 1650 г. шведские власти попытались задержать на границе переводчика Нечая Дрябина, сопровождавшего Василия Старого, посланного царем к королеве Кристине, он писал в Москву: «Мне, холопу твоему, без него, Нечая, ехать к королеве немочно… без него мне быть немочно».
Уровень подготовки переводчиков не всегда соответствовал характеру выполняемых ими поручений. Так, во время русско-шведских переговоров 1650 — 1651 гг. оказалось, что переводчик Матвей Елисеев «шведские письма переводить не навычен, а сказал речью которые статьи вразумел, а иного свеиского языку перевесть не умеет». Об одном из переводчиков в источнике было сказано, что он «по-свейски говорит и грамоту свейскую знает, а на русский язык свейской грамоты и по-руски росказати без толмача не умеет». В 1649 г. переводчик Ефим Фентуров не смог перевести на русский язык «печатную тетрадь немецкого письма», и ее пришлось отправить в Посольский приказ.
Новгородские былины о Садко и Василии Буслаевиче — всего лишь малая часть богатейшего эпоса, рожденного на берегах Волхова и Ильменя. Более чем тысячелетняя история Новгорода Великого насыщена преданиями и легендами, в которых зашифрованы ценнейшие сведения о русской жизни. Немало загадок таит в себе и писаная история города, выросшего на пересечении торговых путей и выстоявшего в центре политических и военных баталий.
Расположенный на пересечении торговых путей, Великий Новгород с древности находился в поле пристального внимания европейцев. До начала XVIII века в Европе о нем знали больше, чем о любом другом русском городе, исключая разве что Москву, и эти сведения отразились в многочисленных сочинениях. Взгляд европейцев был в целом пристрастен, они подмечали прежде всего культурные отличия русских, все парадоксальное, экзотическое, что полагалось ожидать от народа, считавшегося варварским. Но для нас важно, что при этом иностранные наблюдатели обращали внимание на те явления обыденной жизни, над которыми живущий этой жизнью человек обычно не задумывается.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга "Под маской англичанина" формально не является произведением самого Себастьяна Хаффнера. Это — запись интервью с ним и статья о нём немецкого литературного критика. Однако для тех, кто заинтересовался его произведениями — и самой личностью — найдется много интересных фактов о его жизни и творчестве. В лондонском изгнании Хаффнер в 1939 году написал "Историю одного немца". Спустя 50 лет молодая журналистка Ютта Круг посетила автора книги, которому было тогда уже за 80, и беседовала с ним о его жизни в Берлине и в изгнании.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.