Русские флотоводцы. Исторические портреты - [162]

1 февраля морской министр Авелан сообщил Макарову, что он назначен командующим флотом на Тихом океане. Сразу же Макаров начал готовиться к отъезду, не ожидая поступления официального приказа. За два-три дня создал свой штаб из дельных офицеров. Пригласил бывшего командира «Ермака» капдва М. Васильева, минного офицера К. Шульца с «Витязя», полковника Генштаба А. Агапеева. Для ремонта повреждённых кораблей в Порт-Артуре с Макаровым отправилась группа опытных мастеров с Обуховского и Балтийского заводов.

Утром 24 февраля Макаров прибыл в Порт-Артур и сразу направился на крейсер «Аскольд». Первым делом он побывал на повреждённых броненосцах «Ретвизан» и «Цесаревич», ускорил их ремонт.

Обстановка на море сложилась в пользу превосходящих сил японцев. Однако Макаров определил сразу же главную задачу — флот должен не только оборонять Порт-Артур, но и атаковать неприятеля. Японский адмирал Того, который намеревался блокировать русскую эскадру в Порт-Артуре, вскоре понял, что с появлением нового флагмана его планы рушатся. Спустя два дня после приезда Макаров вышел в море, и японцы, до этого безнаказанно шнырявшие около Порт-Артура, опешили. Макаров за два дня в корне реорганизовал дозорную службу.

Уже 25 февраля отряд русских миноносцев вступил в бой и повредил миноносец «Акацуки». Начали действовать инструкции и требования Макарова.

Утром 27 февраля снова произошла схватка. В неравном бою, возвращаясь с дозора, миноносцы «Решительный» и «Стерегущий» вступили в бой с эскадрой японцев. «Решительный» прорвался в базу, а «Стерегущий» сражался до последнего и погиб, не спустив флага. Узнав об этом, Макаров без промедления отправился на быстроходном крейсере «Новик» к месту боя на выручку. Японцы, увидев русские крейсера, спешно удалились. В этот день японцы безуспешно обстреливали бухту перекидным огнём через гору Ляотешан.

28 февраля флагман Макаров впервые вывел эскадру на внешний рейд и провёл учения.

Дальнейшие события в течение месяца по противодействию японцам развивались стремительно, о чём кратко повествует Боевая летопись флота:

«В ночь на 9 марта успешно отбита атака японских миноносцев. Выход эскадры в море, адмирал Того ретировался. 13 марта выход эскадры в море, уничтожен японский пароход. В ночь на 14 марта сорвана попытка атаки брандерами японцев, отражены атаки противника эскадрой под флагом Макарова».

И всё это происходило в борьбе Макарова с надменным наместником Алексеевым, бездарным генералом Куропаткиным, трусливо отступившим перед десантом японцев, предателем генералом Стесселем.

Все они не только мешали, но и противодействовали инициативам вице-адмирала С. Макарова.

В ночь на 31 марта два отряда миноносцев скрытно вышли на поиски для атаки неприятеля. Два миноносца в темноте отстали. Один из них, «Страшный», по ошибке в темноте сблизился с шестью миноносцами японцев и на рассвете вступил с ними в неравный бой. Японцы окружили «Страшный», который сражался до последнего, пока не скрылся под водой. Узнав об этом, Макаров сразу же утром выслал к месту гибели крейсер «Баян» и, подняв флаг на броненосце «Петропавловск», с эскадрой направился на внешний рейд. Отогнав огнём японские крейсера, эскадра начала возвращаться в Порт-Артур. В 9 часов 39 минут броненосец «Петропавловск», идущий во главе кильватерной колонны, попал на минную банку, взорвался и через полторы-две минуты скрылся под водой. Погиб командующий флотом вице-адмирал С. Макаров, его начштаба, контр-адмирал Молас, 27 офицеров и 620 матросов.

Вот как описал эту трагедию очевидец, бывший адъютант Макарова, лейтенант В. Семёнов:

«Глухой, раскатистый удар заставил вздрогнуть не только меня, но весь крейсер. Словно где-то близко хватили из двенадцати дюймовки. Я с недоумением повернулся… Удар повторился ещё грознее… Что такое? „Петропавловск“! „Петропавловск“!.. Как-то жалобно и беспомощно раздались кругом разрозненные испуганные восклицания, заставившие меня сразу броситься к борту в предчувствии чего-то ужасного… Я тут же увидел гигантское облако бурого дыма („пироксилин, минный погреб“, — мелькнуло в мозгу) и в нём, как-то нелепо наклонно повисшую в воздухе не то летящую, не то падающую фок-мачту… Влево от этого облака ещё была видна задняя часть броненосца, совсем такая же, как и всегда, словно там на носу ничего не случилось… Третий удар… Клубы белого дыма, заслонившие бурый дым… Котлы!.. Корма броненосца стала подниматься так резко и круто, точно он тонул не носом, а переломившись посредине… На мгновение в воздухе мелькнули ещё работающие винты… Был ли ещё новый взрыв? — не знаю… Но мне казалось, что эта, единственно видимая за тучей дыма и пара кормовая часть „Петропавловска“ вдруг словно раскрылась и какой-то ураган пламени хлынул из неё, как из кратера вулкана… Мне казалось, что даже несколько мгновений спустя после того, как скрылись под водой остатки броненосца, море ещё выбрасывало это пламя…

Никогда после сигнала „Слушайте все“ не наступало на крейсере такого глубокого безмолвия, как перед этим зрелищем…»

Так внезапно оборвалась жизнь великого адмирала русского флота Степана Осиповича Макарова, талантливого флотоводца, учёного и исследователя, честного и доброжелательного человека.