Не одно тысячелетие минуло с той поры, как человек вышел в море под парусами. Но лишь в шестнадцатом веке португалец Фернан Магеллан, отправившись на испанских каравеллах по морям и океанам, положил начало кругосветным плаваниям. В те времена Испания была сильнейшей морской державой в Европе.
Столетие с небольшим минуло после вояжа Магеллана. У России еще не было в помине флота, а якутский казак, сотник Семен Дежнев на утлых лодьях отделил Азию от Америки.
Великий Петр не знал об этом, направляя к Великому океану мореходов Ивана Евреинова и Федора Лужина проверить, «сошлась ли Америка с Азиею».
Вскоре царь послал экспедицию Беринга — «на оных ботах плыть возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки». Мечтал Петр I: «Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских».
Беринг вернулся, но пока Америки не достиг.
«Птенцы гнезда Петрова», вице-адмирал граф Николай Головин и вице-адмирал Наум Сенявин близко к сердцу приняли неудачу Беринга. Горячо обсуждали предстоящий второй поход Беринга.
Нынче оба адмирала состояли членами «Комиссии о рассмотрении флота». Роднили их не только заботы дня сегодняшнего. Радели они о будущем детища Петра — флоте, виделось им, как флот участвует в «приращении государства российского новыми землями Сибири», о чем спустя время станет пророчествовать Михайло Ломоносов, как водружают флотские люди флаг России над открытыми ими новыми землями.
Разговор их непроизвольно перешел на предстоящий вояж Беринга.
— Вона Колумб да Магеллан своих государей возвеличили навек. Славу принесли своим державам и богатство добыли, — посетовал Головин.
— Сии мореходы вояжировали морем, а нам до Великого океана еще добираться на лошадях предстоит, тыщи людишек, подвод надобно токмо для доставки снаряжения, — ответил Сенявин.
Головин встрепенулся:
— Не однажды мысль мне приходила, Наум Акимович, — снарядить два-три фрегата для похода на Камчатку. На них погрузить всех людей для экспедиции, имущество, провизию, припасы. Следовать известным Магеллановым путем — через Атлантику, кругом мыса Горн к японским островам и далее на Камчатку.
Сенявин слушал внимательно, не перебивая и только спросил:
— Где же, Николай Федорович, для такого вояжа сыскать людей?
— В том-то и суть, что наши офицеры и матрозы дальше финских шхер не плавают. Вона в аглицком да також голландском флоте каждый год немало кораблей отправляют в Ост-Индию, дабы практику давать офицерам и матрозам. Где же им учиться, как не в вояжах дальних? Кроме протчего, пора нам, россиянам, и кругом света плавать…
Свои соображения Головин решил наконец-то высказать на заседании Сената и Адмиралтейств-коллегии, куда он спешил сумрачным мартовским днем.
— Сухой путь нынче на Камчатку долог, — страстно убеждал он в кулуарах адмиралов, — два лета надобно, не менее, чтобы с обозом туда добраться.
Его окружили, прислушиваясь, члены коллегии и сенаторы, а Головин продолжал:
— Присовокупите сюда годика два на постройку судов, — он загнул пальцы, — да на обратный путь в Петербург. Накладно получается.
— Что же ты замыслил, Николай Федорович, — лукаво спросил вице-адмирал Гордон. Он-то знал и раньше мнение Головина, — неужто есть другая дорога, покороче?
— Тебе-то ведомо, Томас Иванович, что морской вояж и проворнее и выгодней намного, нежели сухопутьем, — ответил Головин, а Гордон, вторя ему, добавил:
— Расточительно тратить время попусту. На телегах плестись будем, вечно позади Европы останемся. Надобно на Камчатку под парусами плыть…
На заседании, как обычно, главенствовал вице-канцлер Остерман, всемогущий человек при императрице Анне Иоанновне. «Царь всероссийский», как прозвали его при дворе.
— Ее величество, — начал он степенно, — повелела нам не откладывая рассмотреть предложение капитан-командора Беринга, дабы отправить его нынче же летом на Камчатку.
Сенаторам проект Беринга за целый год скитаний из одной канцелярии в другую был досконально знаком. И они были готовы его одобрить.
Адмиралтейств-коллегия, пока тянули канитель, распорядилась впрок готовить разное корабельное снаряжение для отправки с обозом. Однако теперь появился другой вариант. Об этом и докладывал Головин, излагая преимущества морского пути.
— На Камчатку из Санкт-Петербурга морем мочно отправить корабли, — горячился вице-адмирал, — они добротнее и крепче будут, нежели там построенные. Кроме прочего, морские офицеры и матрозы практику иметь смогут полезную.
Остерман слушал Головина опустив глаза, не перебивая. Возглавляя морскую комиссию, он опекал Адмиралтейство, старался во всем содействовать строительству и обустройству флота. Нередко прислушивался к советам Головина и, когда тот кончил, спросил:
— И каким же маршрутом отправятся те корабли?
— Ваша светлость, — Головин взял карту, передал Остерману. Вопрос не застал его врасплох. — От Британских островов крутом Южной Америки, минуя мыс Горн и далее к Японии. С окончанием же экспедиции идти в Китай, мимо Индии кругом Африки. Сим же образом наши мореплаватели кругом света вояж совершат, государыню и отечество прославят.
