Русские цари - [34]

Дошло описание внешности первого самозванца. Лжедмитрий был статно сложен, невысокого роста, с широкой грудью и крепкими руками. Но лицо его не было красиво, как писал И. М. Катырев-Ростовский, лицо Лжедмитрия не отражало царского достоинства, «препростое обличие имея, и все тело его вельми помрачено».

В целом портрет Лжедмитрия I выходил очень интересным и не лишенным положительных черт. А это противоречит общей негативной оценке самозванца. Получается, что, будучи отрицательным персонажем в произведениях русских публицистов о Смутном времени, он все-таки вызывал кое-какие симпатии у своих современников. Это подтверждает интерес части русского общества к тому новому, что принес с собой этот человек.

Чтобы заручиться поддержкой дворянства, царь щедро раздавал земли и деньги. Но и то и другое не бесконечно. Деньги Лжедмитрий занимал у монастырей. Вместе с просочившейся информацией о католичестве царя все это тревожило духовенство и вызывало его ропот.

Крестьяне надеялись, что добрый царь Дмитрий восстановит право перехода в Юрьев день, отнятое у них Годуновым. Но, не вступив в конфликт с дворянством, Лжедмитрий не мог этого сделать. Поэтому крепостное право было подтверждено и лишь дано разрешение крестьянам, ушедшим от своих господ в голодные дни, оставаться на своих местах. Эта уступка не могла удовлетворить крестьян.

Таким образом, ни один социальный слой внутри страны, ни одна сила за ее рубежами не имели оснований поддерживать царя. В результате им оказались недовольны крестьяне, феодалы, польский король, православное духовенство.

Наибольшее негодование современников вызывала, пожалуй, женитьба Лжедмитрия на католичке Марине Мнишек, эту свадьбу они называли даже «еретической». 8 мая 1606 г. Лжедмитрий обвенчался с ней, и Мнишек стала русской царицей. Она приехала в Москву в сопровождении отца и множества шляхтичей, которые начали вести себя в Москве, как в завоеванном городе.

Все это обострило недовольство самозванцем во всех сословиях. Как писал современник, когда Лжедмитрий стал царем, «то многие безошибочно узнали в нем расстригу Гришку Отрепьева, однако, страшась бесчисленных смертоносных пыток, не смели разоблачать его, но тайно о нем в уши христиан нашептывали». Заговор против него составили те же люди, которые возвели его на трон, — Василий Шуйский и Василий Голицын. Этот заговор слился с народным восстанием, вспыхнувшим 17 мая 1606 г. Ворвавшимся в Кремль заговорщикам удалось захватить царя врасплох. Народу было официально объявлено, что он самозванец. Лжедмитрий I был убит в своем дворце. Все современники отмечали, что понес он заслуженное наказание по божьей воле. «Истинный» царь, которого еще так недавно трогательно встречали и спасению которого так радовались, сделался «расстригой», «еретиком» и «польским свистуном». Труп самозванца был сожжен, пепел зарядили в пушку и выстрелили в сторону Литвы, откуда он прибыл.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ

Годы жизни (1552—12.09.1612).

Годы правления (1606–1610).

Супруги — Елена Михайловна Репнина-Оболенская,

с 1608 г. Мария Петровна Буйносова-Ростовская.

Дети — Анастасия.

Особняком в произведениях о Смуте стоит личность царя Василия Шуйского. Его нельзя отнести ни к героям того времени, ни к антигероям. Одни современники положительно оценивали его личность и деятельность, другие обличали за безволие; один из авторов летописей сравнивал его с «ощипанным орлом без когтей и клюва». Неизвестный нам автор «Иного сказания» так писал о Шуйском: «Божьим промыслом… мы православные христиане, всею Российской областию избрав и излюбили себе на царство… мужа праведна и благочестива, прежних благоверных царей корене великого боярина князя Василия Ивановича Шуйского». Далее этот публицист говорил о нем как об истинном заступнике народа: «И тако полагает душу свою за овцы…, но и плоти своей не щаде и… соблюдает истинную православную веру христианскую… и управляет и наставляет всякого на путь спасения…, а не ведет нас в погибель и… совращает с пути погибельного». Автор сказания выражает неприкрытую радость по поводу вступления на престол такого «благочестивого» государя. Вообще вся повесть пронизана чувством преданности Шуйскому. Даже его заговор против первого самозванца этот современник подавал как страдание за веру, в котором царь Василий выступал как «первострадалец», вовремя распознавший «ересь Расстриги» и, с божьей помощью, помешавший самозванцу обратить Русь в католичество. Но за похвалами в адрес этого государя видна неумеренная лесть автора. Он заботился о том, чтобы привести в повиновение царю восставший народ. Своим произведением этот современник пытался упрочить авторитет царя Василия, укрепить доверие общества к нему. «Иное сказание» явно вышло из лагеря Шуйских. Учитывая эту тенденциозность автора, оценивать Шуйского, опираясь на его точку зрения, столь же трудно, как и определить личностные, субъективные взгляды автора на происходящие события. Хотя вполне возможно, что автор «Иного сказания» испытывал искреннюю симпатию и преданность к этому царю.

Отзывы противоположного характера о царе Василии мы находим в произведении И. А. Хворостинина. Хворостинин не любил Шуйского, что может быть обосновано ссылкой князя Ивана Андреевича правительством этого государя за связь с Лжедмитрием I. Отсюда и общий тон высказываний автора о царе Василии. Говоря об избрании его на царство, Хворостинин писал, что Шуйский «прельстил людей благочестивым видом, смирением… Подстрекает он и побуждает друзей своих коварными речами и бренными подарками, к воплощению своего желания лестию их склоняя, спешит им давать всяческие обещания». Далее Хворостинин говорил, что Василий, как и все Шуйские, при всех царях мечтал получить власть и всегда замышлял заговоры против прежних правителей. Вот пример другого, индивидуального подхода к оценкам одного и того же царя, зависящего от конкретного исторического опыта, пережитого другим историческим лицом.