Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917) - [354]

Перед ленинскими предвыборными стратегами стояла задача обеспечить участие во всероссийском съезде тех местных Советов, для которых злободневные вопросы текущей политики подменяли собой более широкую ответственность за строительство будущей России. Для этого они сконструировали «съезд большевистских Советов, который выдавал себя за общенациональный»[3175]. Его формирование происходило в три этапа. Сначала большевистские представители в бюро ВЦИК добились постановления о созыве II Всероссийского съезда Советов на 20 октября. Затем, по примеру отдельного областного съезда Советов Финляндии, намеренно оповещая только те Советы северной и центральной России, где имели большинство, создали небольшую, но надежную большевистскую базу, на которой ЦК РСДРП(б) — вопреки протесту ВЦИК и пренебрегая уставом Советов — организовал 11 октября в Петрограде из большевистских Советов (в том числе Московской губернии!) «съезд Советов Северной области», призванный задать направление второму якобы всероссийскому съезду. Большевикам, участвовавшим в этом «съезде Северной области», Ленин адресовал свое письмо от 8 октября (см. выше) с призывом ко взятию власти этими Советами. Не имея никаких официальных полномочий, неофициальное и в юридическом смысле частное собрание выбрало «комитет Северной области» из 11 большевиков и 6 левых эсеров, которому поручалось созвать II Всероссийский съезд Советов. Комитет по телеграфу предложил Советам и военным комитетам страны присылать делегатов, но потребовал сначала «перевыбрать» те из них, которые не желали созыва второго съезда Советов до Учредительного собрания. Тем самым большинство Советов, не согласившихся на перевыборы, практически отстранялось от участия. Исполком ВЦИК через свой орган «Известия» выступил с протестом и против этого самоуправства. Но примирительная позиция меньшевиков на бюро Исполкома (17 октября)[3176] его обесценила: под их влиянием бюро изъявило согласие на созыв всероссийского съезда с двумя условиями — ограничить его повестку внутренним положением в стране (в приглашениях первым пунктом повестки значился мир с Германией) и перенести его на 25 октября. Опустить внешнеполитический вопрос о мире вряд ли удалось бы, так как о планах заключения мира уже объявили на всю страну[3177], а перенос на 25 октября Троцкого, в отличие от нетерпеливого Ленина, вполне устраивал[3178], давая ему время завершить военные приготовления и убедить сомневающихся.

Благодаря согласию бюро вследствие уступчивости меньшевиков пало последнее препятствие[3179], и большевики получили в виде II «Всероссийского» съезда Советов «искусно подобранный орган» (Р. Пайпс): он охватывал всего чуть больше половины делегатов I Всероссийского съезда Советов[3180], зато гарантировал большевикам простое большинство, усиленное вдобавок стоявшими на их стороне левыми эсерами. Эти результаты ни в коей мере не были репрезентативными для общей картины поведения избирателей (на выборах в Учредительное собрание большевики набрали гораздо меньший процент голосов), но Ленину они давали уверенность, что он сможет использовать съезд для аккламационного признания свершившегося факта государственного переворота.

9.5.2. Использование Военно-революционного комитета

Как Зиновьев в марте 1917 г. подбросил решение Ленина о проезде через Германию его меньшевистскому сопернику Мартову, а Ленин реализовал его в виде «плана Мартова», так Троцкий теперь подхватил предложение по созданию «комитета революционной обороны» столицы от немецкого вторжения, внесенное меньшевиком М. И. Бройдо на заседании Исполкома Петросовета 9 октября. В тот же вечер на пленуме Совета большевики неожиданно поддержали предложение Бройдо, но с характерным дополнением, что Совету нужно создать такую организацию для защиты столицы не только от немцев, но и от «внутреннего» врага. Тесно связывая воедино мнимую угрозу извне и изнутри, большевистская печать, опираясь на ленинское заявление 10 октября, что русская буржуазия и «Керенский с К°» намерены сдать Питер немцам, чтобы нанести удар в спину революции, распространяла измышления, будто «контрреволюция готова раскрыть „фронт врагу“ и заключить мир с Вильгельмом „за счет России“»[3181]. Растяжимое понятие «внутреннего врага» играло на истерическом страхе многих социалистов перед «новой корниловщиной», но в действительности метило во Временное правительство и его учреждения. Вопреки голосам большинства меньшевиков, которые хотели оставить оборону столицы за правительством и его военным штабом, большевики на пленуме, пользуясь катастрофистской риторикой по поводу «смертельной опасности для народа и революции», продавили свое предложение; оно предусматривало, что образуемый «революционный комитет обороны» объединит все силы, участвующие в обороне Петрограда и подступов к нему, и примет меры по вооружению рабочих, чтобы обеспечить и революционную оборону Петрограда, и безопасность народа от «атаки военных и штатских [!] корниловцев»[3182]. Вся эта мешанина «опасностей» была выдумкой: немцы только симулировали угрозу российской столице, настоящих корниловцев давно ликвидировали, а под «штатскими» корниловцами понимался не кто иной, как сами сторонники и члены Временного правительства. Несмотря на искажение истинного положения, большевистская резолюция завоевала большинство голосов на пленуме, а вместе с ним — как позже отмечал Троцкий — три четверти, если не девять десятых будущей победы над Временным правительством. По результатам голосования пленума Исполком Петросовета постановил создать новую организацию под названием «Военно-революционный комитет» (ВРК) для обороны столицы от внешней и внутренней угрозы.