Канун второй мировой войны остается темой бесчисленных публикаций. Это неудивительно. По причине как большого значения бушевавших тогда страстей, так и отсутствия четких ответов на обширный круг отнюдь не второстепенных вопросов. Реальность же такова: сведения, проливающие свет на пружины, двигавшие процессами той поры, на истинные мотивы поступков главных действующих лиц, по капле выцеживаются из архивов. И западных и восточных. Самым сокровенным и потому особо оберегаемым от стороннего взгляда документам, похоже, не суждено увидеть свет в текущем столетии. Исследователи обрекаются и дальше с превеликим тщанием собирать фрагменты исторической правды и, сравнивая, соразмеряя, сопоставляя их, отделять зерна от плевел.
Занятие чрезвычайно трудоемкое, часто неблагодарное и даже рискованное. Оно предполагает научную и интеллектуальную добросовестность, ибо в понятном стремлении изречь новое слово нелегко бывает устоять перед «озарением», подминающим факты и возвышающим мнение. Подтверждение этому — ряд произведений последних лет. В большинстве своем они не блещут серьезными научными достоинствами. Нередко из-под пера выходило не летописание того, что в действительности совершалось, а поделки, имеющие назначением обслуживание сиюминутных политических и идеологических интересов.
Тем большее удовольствие доставляет возможность представить читателю д-ра Ингеборг Фляйшхауэр и ее новую книгу. Это плод долгих и скрупулезных изысканий, которые вывели автора, в частности, на личный архив немецкого посла в Москве тех лет графа фон Шуленбурга, дотоле лишь частично известный науке. Это одновременно критический разбор на фоне строго выверенного исторического материала обильного каталога версий, осевших в исторических библиотеках и используемых в спорах. Это, наконец, дифференцированные и солидно фундированные суждения, касающиеся сути и взаимозависимости событий полувековой давности.
С чем-то можно спорить или соглашаться, где-то сама исследовательница избегает проставлять точки над «i». Но как бы то ни было, этому труду, видимо, суждено стать, используя специфическую терминологию, «эталонным произведением», обобщающим достигнутый на данный момент уровень знаний.
Несколько слов об Ингеборг Фляйшхауэр. Старт ее научной деятельности нес на себе печать личных впечатлений и переживаний, вытекавших из конфликта семьи с режимом в ГДР и отъездом на Запад. Без дополнительных комментариев ясно, что понадобились время и жизненный опыт, прежде чем в подходах к Советскому Союзу и его политике д-р Фляйшхауэр отточила искусство объемного видения.
Не могу умолчать еще вот о чем. Констатация, что И.Фляйшхауэр по праву входит в число лучших экспертов по проблематике рокового 1939 года, справедлива, но слишком лапидарна. Сильное впечатление в диалогах с нею производят эрудиция, способность ученого добираться до мельчайших деталей и не меньшее редкостная дисциплина памяти, склонность к системному анализу, открытость для деловой дискуссии, заведомо допускающей чужую правоту и лишь приглашающей доказать ее.
Достойный труд не нуждается в пространных рекомендациях. Предлагаемая книга сама за себя все скажет каждому непредвзятому читателю, готовому настроиться на внимательное, вдумчивое знакомство со сложной материей. У повествования своя интрига. Авторские симпатии и акценты тоже различимы; они, однако, на мой взгляд, не умаляют главного: д-р Ингеборг Фляйшхауэр не подлаживается ни к каким «историческим школам». Она делится знаниями, фактами, мыслями, которые находит важными для проникновения в былое и для адекватных выводов из прошлого. Делится щедро и честно, заведомо ожидая, что не только встретит понимание, но и навлечет на себя хулу. Особенно со стороны тех, кому и Платон не друг, и истина — обуза, коль не потрафляет спросу.
В.М.Фалин, доктор исторических наук
Не только книги, но и их замыслы имеют свою судьбу. Когда молодой историк из Бонна д-р Ингеборг Фляйшхауэр в середине 80-х годов задумала исследовать генезис советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года, ничто не открывало ей особых перспектив. В историографии ФРГ эта тема уже давно отзвучала; не раз свое слово сказали английские и американские ученые. Западные документальные источники, казалось, были давно освоены. Да и сама Фляйшхауэр до этого занималась совсем иной сферой отношений между Германией и Россией, интересуясь историей «русских немцев» — от эпохи Екатерины Второй до наших дней. Правда, у нее было известное преимущество: она владела русским языком и имела за плечами учебу не только в Берлине, Гамбурге, Париже и Риме, но и в Ленинграде и Москве. Конечно, д-р Фляйшхауэр могла использовать в своем трудном предприятии советские источники, но и это едва ли спасало дело: источники были довольно скудны. Со времени выхода в свет в 1971 году сборника «СССР в борьбе за мир в канун второй мировой войны» и в 1981-м — двухтомника «Документы и материалы кануна второй мировой войны» скудный ручеек советских публикаций иссяк; издание «Документов внешней политики СССР» пресеклось на 1938 годе.
